– Вот, – указывает она пальцем в черную точку.
Этот снимок очень похож на первую фотографию самой Мии. Дрожащими руками открываю сумочку и достаю платок.
– Что это? – спрашивает Мия.
– Ребенок. Я распечатала снимок УЗИ.
Доктор велит Мии сесть ровно и стягивает резиновые перчатки, которые сразу же бросает в корзину. Дальнейшая ее речь кажется механической, будто она произносила ее тысячи раз: Мии следует приходить на осмотр каждые четыре недели до срока в тридцать две недели; затем каждые две недели, а потом еженедельно. Необходимо сделать анализ крови и амниоцентоз по желанию, также пробу на переносимость глюкозы и анализ на стрептококк. На двадцатой неделе можно будет узнать пол ребенка.
– Вас это интересует? – спрашивает доктор Вахрукова.
– Не знаю, – полушепотом отвечает Мия.
Затем врач предлагает задавать вопросы.
У Мии есть лишь один, но она не может его произнести. Голос пропал, и она несколько раз откашливается, чтобы обрести возможность говорить.
– Я беременна? – спрашивает Мия осипшим голосом.
Это мечта каждой девочки. Они начинают об этом думать, когда еще слишком малы, чтобы знать, как появляются дети. Они нянчат кукол, играют в дочки-матери и придумывают им имена. Когда Мия была маленькой, она давала куклам имена, которые струились, слетая с языка: Изабелла, Саманта, Саванна. Потом у нее наступил период, когда, по ее мнению, все имена должны были заканчиваться на «и»: Дженни, Дани, Лори. Ей даже в голову не приходило подумать об имени для мальчика.
– Да. Около пяти недель.
Но ведь все должно было произойти совсем не так.
Она кладет руку на живот, в надежде почувствовать сердцебиение или какое-то шевеление. Разумеется, еще слишком рано и она ничего не ощущает. Я вижу ее глаза, когда она поворачивается, она слушает мои всхлипывания и смотрит, как я вытираю слезы. Душа ее опустошена.
– Этого не может быть, – говорит она мне. – Я не могу быть беременна.
Доктор Вахрукова берет стул, садится рядом с Мией и поправляет ее рубашку.
– Вы ведь не помните, что с вами произошло? – говорит она мягко и осторожно.
Мия качает головой.
– Прошло уже много месяцев с тех пор, как я была с Джейсоном. – Она считает по пальцам. Сентябрь. Октябрь. Ноябрь. Декабрь. Январь. – Пять месяцев, – сообщает она.
Разумеется, мне понятно, что отец ребенка вовсе не Джейсон.
– У вас есть время подумать, как поступить. Возможны варианты. Передача приемным родителям или аборт, – произносит врач так быстро, словно не может удержать слова в себе.
Дав Мии несколько минут одеться, доктор отправляет за Джеймсом. Пока мы ждем, прошу дочь показать мне снимок УЗИ. Она протягивает мне его, повторяя снова и снова: «Этого не может быть…»