На следующий день рано утром папа повел Игнатия в какой-то институт, а оттуда к себе в больницу.
– Вечером вы узнаете о результатах, – сказал нам папа.
– Нет, позвони мне на работу, – сказала мама. – Если я вдруг выйду из комнаты, передай: все хорошо.
– Или все плохо, – бодро сказал Игнатий.
– Это исключается! – воскликнула мама. – Я уверена…
– С любой болезнью можно бороться, – сказал папа.
– А победить? – спросил Игнатий.
– Разумеется… И победить! Мать, конечно, потеряла покой. И ждет клятв! Разве можно ее осуждать? Но вы, как мужчина, должны поверить: эту болезнь побеждают довольно часто.
– Но лучше все же обойтись без нее, – сказал Игнатий.
Он все время улыбался – и я понял, что он волнуется.
– Мне тоже сообщите, пожалуйста, – попросил я.
Папа кивнул.
После пятого урока у меня был фотокружок, но я не остался.
Бабушка обычно приходит помогать маме по вечерам.
А тут пришла днем и стала вытирать тряпкой телефон, потом круглый столик, на котором он стоит. А потом все, что находится в коридоре возле столика.
Дома у бабушки нет телефона. И поэтому по вечерам, когда она приходит помогать маме по хозяйству, дозвониться к нам невозможно. После каждого телефонного разговора бабушка сообщает, с кем она разговаривала. Такая у нее привычка. Чаще всего она говорит: «Это моя школьная подруга!» И непременно вздыхает. У нее так много школьных подруг, будто она недавно училась в десятом классе. А на самом деле она училась в гимназии.
Но в тот день бабушка никому не звонила. Она ждала.
И я ждал.
Наконец мы дождались: позвонил папа. Обычно бабушка не любит, когда я вмешиваюсь в дела взрослых. Но тут она сама стала передавать мне каждую папину фразу:
– «Этого у Игнатия нет. Точно установили. Он болен серьезно. Надо делать сложную операцию. Но этого нет!» Слава богу, – сказала бабушка. Пошла в комнату и легла на диван.
В тот день она всего-навсего пошарила тряпкой по телефону, по столику, на котором он стоит, по стулу и шкафчику, которые стоят рядом. Но вид у нее был очень усталый.
И я тоже как-то сразу устал…
Но когда через полчаса или минут через сорок раздались необычные звонки – слишком длинные и слишком короткие, я бросился в коридор и схватил трубку.
– Это городок, где живет Игнатий, – сообщил я бабушке. – Велели не вешать трубку и ждать. Я первый скажу его матери… Первый!
– А сын моей соседки никогда не перебегает дорогу старшим, – сказала бабушка.
Отсюда я должен был сделать вывод, что трубку надо отдать ей. Но я такого вывода не сделал. А она не встала с дивана, только внимательно приподняла голову. Она уступила мне.