Я оглянулась и растерянно уставилась на двери гостиной, куда меня привёл дворецкий — они закрылись за моей спиной, а папа остался по ту сторону. Внутри родилось тревожное чувство, что что-то здесь не то. Обхватив себя руками, я прошлась по комнате, уже не замечая роскоши, постояла у камина, грея руки, выглянула в окно — на улице царили темень и дождь. Тишина нервировала, сидеть на месте я не могла, и, помедлив, решила выйти из гостиной и прогуляться по первому этажу, пока отец решает свои вопросы с таинственными хозяевами этого особняка-дворца. Подошла к двери, взялась за ручку…
— Барышня что-то желает? — я чуть не подскочила от неожиданности, уставившись на дворецкого.
Тьфу, напугал! Вежливо улыбнувшись, уняла эмоции и попыталась выглянуть из-за его плеча.
— А можно пока осмотреть дом? — попросила я и попробовала обойти дворецкого.
— Вам лучше остаться здесь, барышня. Давайте, я принесу вам чай, — дворецкий не двинулся с места, внимательно глядя на меня непроницаемыми серо-голубыми глазами.
— Ну… давайте, — стушевалась я и вернулась в комнату.
Беспокойство усилилось, я никак не могла справиться со сбившимся дыханием и разошедшимся сердцем, и когда мне принесли чай, даже не почувствовала его вкуса. Время текло томительно долго, я погрузилась в свои мысли, и когда до меня донёсся неясный шум с улицы, не сразу поняла, что он означал. А когда всё же сообразила… Подскочила, чуть не уронив тонкий фарфор, подбежала к окну и с неверием уставилась на удалявшиеся фары, пытаясь осознать чудовищную истину. Отец… уехал? И оставил меня одну в незнакомом доме, с незнакомыми хозяевами? Боже, как?! Задохнувшись от нахлынувшей паники, я выскочила из гостиной, ничего не видя перед собой, и бросилась к входной двери. Неприятным сюрпризом оказалось, что она заперта. Я подёргала ручку, чувствуя, как холодеют руки и ноги от всепоглощающего страха и отчаяния, и застыла в оцепенении, не зная, что делать.
— Барышня, вас ждут наверху, — голос дворецкого донёсся до меня, как сквозь вату.
Я медленно повернулась, посмотрела на него бессмысленным взглядом и потащилась за ним, с трудом переставляя ноги. В голове билась единственная мысль: зачем отец так поступил, зачем оставил меня тут? Приедет ли завтра забрать?.. На ступеньках я то и дело спотыкалась, и в конце концов, дворецкий крепко ухватил меня за локоть, чуть ли не подталкивая, а мои ноги с каждым шагом словно свинцом наливались. Я отчаянно не хотела идти туда, куда меня вели, и бог его знает, почему — сейчас во мне не осталось ничего разумного, я превратилась в сгусток страха. Меня провели длинным коридором, вдоль которого горели светильники, дворецкий остановился перед тяжёлой деревянной дверью, покрытой лаком, и распахнул её.