Окна – путь для побега. Если только сможет выбраться из этой клетки, она выбьет окна и выберется наружу.
Люси бросила взгляд на девушку, свернувшуюся калачиком в углу. Она может и в состоянии бороться и бежать, но не может бросить девушку позади. Это означает, что ей надо действовать тихо, незаметно; надо найти способ избавиться от наручников, выбраться из клетки и добраться до окон. Бесшумно.
Люси проверила карманы в надежде найти ключ или хотя бы заколку, чтобы отпереть замок, но карманы были пусты.
Пол над ее головой заскрипел – их пленитель спускался по скрипучей деревянной лестнице со второго этажа на первый. Теперь он находился прямо над ними, неторопливо расхаживая взад и вперед. Через вентиляционные отверстия проник едва уловимый запах жарящегося бекона, и в животе у Люси заурчало.
Будет ли он их кормить? Отопрет ли клетку? Она готова драться, но не будучи прикованной к решетке. Если ей удастся снять наручники, Люси сможет воспользоваться ими, как оружием. Ей всего-то нужно что-то твердое и тонкое, чтобы отпереть замок. Всего-то нужно осторожно в нем поковыряться – этому трюку ее научил Патрик.
Больше всего на свете мисс Кинкейд мечтала увидеть свою семью. Она не хотела, чтобы они потеряли ее таким образом. Не хотела умирать. В следующем месяце ей будет двадцать пять. У нее столько впереди дел. Столько планов! Будущее.
Но все ее карьерные устремления казались сейчас неважными. Семья – вот самое главное. И Шон. И побег.
Дверь в подвал внезапно распахнулась, и яркий свет заполнил помещение, на мгновение ослепив Люси. Она прикрыла глаза. Девушка в углу даже не пошевелилась.
– Ккк…кто вы? – выдавила Люси, не в состоянии подавить нотки страха в голосе.
Она сглотнула и откашлялась. Не показывай ему свой страх. Пленница прищурилась, стараясь адаптироваться к яркому свету, и всмотрелась в мужчину, спускающегося вниз по лестнице. Тот не выглядел угрожающе. На самом деле он выглядел абсолютно обычным и непримечательным. Русые волосы, карие глаза, белый, ростом метр семьдесят пять – может, немногим выше, хотя с ее места на полу точно определить было сложно…
Обычный и заурядный. Если не считать того, что в руке он сжимал хлыст.
– Кто ты такой, черт тебя подери?
Раздался щелчок хлыста, и Люси почувствовала резкую жгучую боль в запястье ниже браслета наручников. Она вскрикнула, затем прикусила губу и подавила в груди плач. Она не доставит ему этого удовольствия.
– Говорить можно только тогда, когда я прикажу тебе говорить.
– Иди в задницу!
Еще взмах хлыста, снова боль, и она вновь не смогла подавить вскрик.