Многие русские люди полагали, что с изгнанием Наполеона из России война окончена, и что можно спокойно выжидать дальнейших событий. Сам Кутузов, по-видимому, был такого мнения, приведя войска к Неману, откуда началось вторжение Наполеона, издал приказ:
«Храбрые и победоносные войска! Наконец вы – на границах империи. Каждый из вас есть спаситель отечества. Россия приветствует вас сим именем: стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную Славу…»
Из приказа М. И. Кутузова по русской армии 31-го декабря 1812-го года, после изгнания наполеоновской армии из России.
Но Александр I приказал Кутузову немедленно перейти с войском границу, несмотря на зимнее время года, мало того, он сам прибыл в армию и оставался в ней до полного низложения Наполеона.
По поводу перенесения войны в Европу между Александром и Кутузовым возникло непримиримое противоречие. Александр мечтал стать судьёй, спасителем, ангелом-хранителем обескровленной Европы; он хотел продолжить кампанию за русскими границами. Естественно, не последнюю роль при этом сыграло и оскорблённое самолюбие императора, решившего возобновить российское влияние на дела европейские, а Наполеону отплатить за слёзы и унижение при Аустерлице.
Когда начался зарубежный поход, Михаил Илларионович ворчал: «Самое лёгкое дело идти теперь за Эльбу. Но как воротимся? С рылом в крови!» Но он не просил отставки и продолжал командовать армией, вошедшей в Польшу, затем Силезию и Пруссию. Теперь рядом с ним постоянно находился император Александр. Решение Александра 1 двинуть армию дальше на запад Кутузов встретил без энтузиазма: его беспокоили будущие людские потери и возможное усиление европейских соперников Франции.
«Зачем, – говорил Кутузов, – проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себя спасает, своими собственными средствами!.. Падение Наполеона, будет, кстати, более выгодно Англии, нежели России!..» Он понимал, что война в Европе будет продолжена, но считал, что основные силы должны выделить сами европейцы.
Но, 12-го декабря Кутузов не только знал о неизбежности заграничного похода, но начал делать соответствующие распоряжения: «Ныне предпринимается общее действие на Пруссию, ежели сие удобно произвести можно. Известно уже, что остатки французской армии ретировались в ту сторону, а потому одно только преследование туда только может быть полезно», – писал фельдмаршал Чичагову 24-го декабря, то есть ещё до виленских споров с Александром.