– Все, что нас связывало, ограничивалось одной неделей. – Со сколькими женщинами он встречался намного дольше, при этом не позаботившись даже представить их родным? К примеру, с той, что сейчас пакует чемоданы для поездки на Карибы?
– Брак – совсем другое дело. Ты отказала нам в будущем, Джулз. Из-за этого я до сих пор ночами не сплю.
Как и она…
– Ну а если бы у нас ничего не вышло? – запальчиво спросила Джулиана. – Если бы мы развелись через пару лет? А потом женились вновь, и каждый из нас привел бы в дом нового супруга? Представляешь, как неловко мы бы чувствовали себя здесь в праздники?
– Это было бы хуже, чем исподтишка пытаться взглянуть в глаза своей тайной жены за обеденным столом?
– Хит…
– Ты не понимаешь, Джулз. Для тебя это всего лишь ошибка, в которой ты стеснялась признаться. Но не для меня. Я любил тебя больше всех на свете. А ты отвергла меня. Ты согласилась выйти за меня – и впала в истерику, стоило мне тебя коснуться. Ты уехала учиться, даже не попрощавшись, сделав вид, что нашего брака не существует, а наши чувства – пустяк.
Джулиана выпрямилась. Мысли метались в ее голове. Да, он был прав. Гуманнее было бы сказать ему, что она его не любит. Это была бы ложь, но так ему было бы легче.
– Хит, прости. Я не хотела… Я была слишком юна, и я не знала, что делать. Но я люблю тебя и никогда не согласилась бы намеренно причинить тебе боль.
– Ты меня любишь? – усмехнулся Хит. – Как брата, да?
Она чуть было не кивнула, но вовремя сообразила, что такой ответ будет не менее оскорбительным, чем признание в полном отсутствии чувств. На самом деле ее чувства к нему были куда более сложными и запутанными.
– Признайся, не молчи! – продолжал настаивать Хит.
– Это сложно… – вздохнула Джулиана. – Я люблю тебя. Но не так, как Ксандера, Броуди или Уэйда. Совсем иначе. И я не знаю, как это…
– Ты хочешь меня.
Это было утверждение, а не вопрос. Она подняла взгляд и окунулась в его ореховые глаза. Такие выразительные. Даже когда он пытался скрыть истину за шуткой или улыбкой, Джулиана всегда могла угадать правду, едва взглянув в них.
Но сейчас их выражение было трудно прочесть. В них была боль… и что-то еще. Жажда узнать правду. Да, она хотела его. Соврать – значило скрыть правду от него и от себя.
– Я не должна, – отвернулась она.
– Почему? Я думал, ты меня не боишься.
– Не боюсь. Но мы же все равно собираемся развестись. Что хорошего в том, чтобы сейчас уступить своим желаниям?
Боль мгновенно исчезла из его взгляда.
– Для меня в этом будет море хорошего, поверь, – ухмыльнулся он.
Джулиана изо всех сил старалась не поддаться его обаятельной улыбке и двусмысленным шуточкам: