– Гуабонг! – заключил он, хотя и так все это прекрасно видели. – Этот паршивый лай похитил Улу и Нъяма?
Вопрос был обращён к Ллою, но на него ответила Ула:
– Этот гуабонг был не один, их было много, мой бакар убил всех. Хой Маре! Ему помогли наши сабаи. Хой Маре! Хой!
– Голова эта Оуна – так его звали, я знал его когда-то, – пояснил гурам Ллой.
– Что я говорил! – выкрикнул Холдон. – Ллой настоящий сабай! Он убил наших злейших врагов! Мара будет довольна!
– Ллой – сабай! – раздался дружный возглас гуров.
Охотники окружили гуабонга и начали похлопывать его по плечам. Тот скупо улыбался им и покачивал головой.
Весь обратный путь Нъям сидел на руках Мбира, и лицо старого охотника сияло счастьем. Ула шагала рядом с Ллоем, крепко держа его мускулистую руку.
Уже в пастои Холдон объявил гурам своё предложение, которое прозвучало, как твёрдое решение.
– Времена теперь голодные, – констатировал он. – Гуабонги забираются в наши леса и охотятся на наших вар и юбуров – для таких грязных лаев эта добыча доступней лабса, маунта или у-рыка. Она доступней даже эселей. Отныне вары будут уходить в лес только вместе с кем-нибудь из гуров. Кто думает не так?
Охотники промолчали, а это значило, что все они согласны. Холдон объявил решение всему роду.
Когда Ллой вернулся на своё место, Нъям перекатывал голову Оуна от себя к Сее и весело хохотал при этом. Ула в это время рассказывала своей ётэ, о том, что с ней приключилось, отчаянно жестикулируя. Рядом с Ллоем встал Мбир, он положил руку на плечо гуабонга и стал вместе с ним с умилением смотреть на вар и резвящегося малыша Нъяма. Оба они в эти минуты испытывали одни и те же чувства, и их связь крепла.
Едва не лишившись элои и обри разом, Ллой стал трепетнее относиться к ним, оборвалась в нём какая-то очередная жила из тех, что удерживали внутри него вместе с остальными качествами жестокость и безразличие к чужим жизням. Он менялся, и сам поражался собственным переменам, и страшился их. Однако перемены эти были ему приятны.
После очередной встряски жизнь в роду сабаев потекла своим чередом. Очищенный от плоти череп Оуна пополнил ряд трофеев апшелоков в проходе, ведущем к подземному озеру. Ярк становился сильней, и на далёкую белую полосу, едва возвышавшуюся над горизонтом, уже никто не обращал внимания. Чувствовалось возбуждение в роду, особенно среди гуров. Ллой не мог не заметить этого возбуждения. Всё чаще сородичи подходили в живой стене и любовались ею. Гуабонг тоже подходил к ней со своей хлоей, и тогда Ула показывала маленькому Нъяму его одера, запечатлённого искусной рукой Дейба на камне. Ллой уже привык к какой-то тайне, существовавшей в роду сабаев, к тайне, которую от него все скрывали, поэтому не задавал больше вопросов, тем более, что на них ни разу до этого не получил вразумительного ответа. Мбир как-то сам ему сказал, что наступает великий день, но что это за день, старый охотник уточнять не стал.