– Эмбер, это мой тренер по хоккею.
– Мы знакомы, Гас.
Потрепав его волосы, я осторожно встала, сохраняя равновесие на пятках.
– Я учился в средней школе с твоей сестрой, малыш.
Джош быстро завязал галстук Гаса. Чувство благодарности заполнило меня, - Джош спас день Гаса.
Как только вошел священник, мы заняли свои места. Гас сидел рядом со мной, мамой, бабушкой и Эйприл. Друг за другом, все стали вспоминать лучшие о папе. Он спас много жизней, но не смог спасти свою. Он всегда вдохновлял меня во всём. Ну, кроме его смерти. Его смерть бессмысленна. Где справедливость? Из меня начал вырываться истерический смех, бабушка потянулась через маму, чтобы успокоить меня. Я собираюсь выяснять смысл жизни и смерти? Глупо. Никто не знает смысл войны. Странно было думать, что ответ был дарован мне, потому что я потеряла того, кого любила. Мой психоаналитик мог бы целый день вести беседы со мною.
Знакомая рука сжала мое плечо, - Райли все-таки приехал. Вместо того чтобы почувствовать утешение, я разозлилась. Конечно, я не была в списке его приоритетов. Нет сомнений, у него есть очередное оправдание: снимал кошек с деревьев или помогал незнакомцу накачать колесо.
Стоящий на сцене офицер начал перекличку. Господи! Он называл имена солдат, а они отмечались о своем присутствии. Люди в синей форме появлялись как клоуны из коробок. Я думала, что смогу это услышать, ведь я знала, что должно произойти. В этом то и была вся суть.
– Подполковник Говард?
Голос офицера эхом отразился от стен тихой церкви. Каждая мышца моего тела напряглась, а зубы сжались.
–Подполковник Джастин Говард?
Звук голоса Эйприл разорвал тишину, слезы жгли мои щеки. Я не могу даже поднять руку и вытереть их. Боже, пусть перестанут называть его имя. Пожалуйста. Но этого никто не сделал.
– Подполковник Джастин О. Говард?
И снова. Я тоже должна была сделать это.
– Зачем они зовут папу? – Спросил меня Гас.
Чтобы быть уверенным в том, что его нет.
Но я не смогла ответить ему; горло парализовал страх, когда я говорила. Я сделала шаг вперед и сказала:
– Подполковник Джастин Огаст Говард, - я не услышала его.
Я вспомнила, как четырехлетний Гас сидел на папиных коленях и закреплял значок подполковника. Тогда мы были счастливы и горды за отца. Думаю, сегодня мы должны гордиться тем, что он отдал свою жизнь за нечто большее, чем он сам. Люди не понимают, что больше чем папа в моих глазах - стоимость его жизни.
Волынка заиграла "Amazing Grace". И, наконец, моя мать заговорила. Она прошептала имя моего отца.
– Джастин?
Я прокусила нижнюю губу до крови, чтобы не закричать, попытавшись успокоиться.