В четверг Дуайту пришлось отправиться в Труро, чтобы получить кое-какие деньги и векселя для предстоящей поездки. Он вышел из банка и чуть не налетел на высокого светловолосого военного в форме Шотландского полка гвардейских драгун. Военные вскоре наверняка станут частыми гостями города и окружающей местности, но этот человек с большими усами выглядел знакомым. Затем Дуайт вспомнил, где его видел — тот покидал коттедж Веркоу, таможенника из Сент-Агнесс. Это было почти год назад, прошлой весной.
***
В четверг после полудня у берега Кроу-Саунд показалось маленькое рыбацкое суденышко и повернуло в сторону более спокойных вод бухты Роуд. Несмотря на косое парусное вооружение, оно несло только большой квадратный парус на грот-мачте. Примерно через полчаса из ялика на берег сошел человек.
Они поговорили в комнате Росса наверху. Лишь в ее центре оба могли выпрямиться во весь рост. В крохотном камине горел огонь, мерцая на желтых каменных стенах и освещая старый гобелен с вышитой красной шерстью надписью «Боже, спаси королеву». Грубые половицы закрывал домотканый ковер, обветшалые тяжелые портьеры над дверью и шторы на окнах слегка защищали от сквозняков.
Марк чудовищно изменился. Когда-то оба были очень похожи — одного возраста и сложения. Но теперь всё изменилось. Волосы Марка поседели и поредели на висках. Он отощал, руки и плечи потеряли былую силу. Он так и не смог ужиться со своими воспоминаниями.
Они пожали друг другу руки и сели, начав обычный разговор давно не видевшихся друзей. Марк работал на верфи в Голуэе, завел там нескольких друзей, но так и не женился.
— Мне кажется, что я по-прежнему женат, — сказал он. — Ничто это не переменит.
Росс принес бутылку бренди, но Марк к ней не притронулся.
— Ни капли в рот не беру. Ни днем, ни ночью. Ни днем, ни ночью.
Росс рассказал о его семье и обещал передать всем весточку. Хотя следующий час мог стать решающим, он не торопил события. Они поболтали о Франции, и Марк объяснил, почему ее покинул, о нынешнем кризисе. Марк больше интересовался Англией и тем, что там оставил. Его теперешняя жизнь была каким-то нездоровым сном, и он надеялся, что когда-нибудь проснется. Росс понял, что Марк живет только мыслью однажды вернуться домой. Но положа руку на сердце, Росс не мог поощрять его в этом стремлении. Слишком многие помнят и не забудут еще лет двадцать. Если он вернется, судьи выдвинут обвинения.
Наступило продолжительное молчание. Росс посмотрел на собеседника, который сжимал и разжимал костлявые кулаки и хмурился.