— Неужели всё так плохо? — засмеялся он. Демельза не помнила, когда он в последний раз смеялся. — Прости. Я просто не осознавал. Мне следует объясниться.
— Это так уж необходимо?
— Совершенно необходимо, учитывая, что нынче вечером я вообще не думал об Элизабет и Джордже.
Демельза изумленно уставилась на него.
— Случилось что-то ужасное?
— Нет, наоборот. Я колебался, стоит ли рассказывать, потому что прежде уже так часто... Я просто не осознавал, что у меня такой мрачный вид.
— И что же произошло хорошего?
— Разумеется, ты права, всю неделю я был не в настроении, и поэтому я... Мои чувства в отношении замужества Элизабет уже ушли. Мне пришлось это обдумать и перебороть. Но приезд Джорджа в Тренвит, а, похоже, что они там задержатся, это верх неприличия. Тренвит принадлежит Полдаркам! Это наш дом, если ты понимаешь. Не могу привыкнуть к мысли, что он принадлежит Джорджу. И правда не могу, Демельза. Это... противоестественно, какое-то извращение. Так я это вижу. Вот что тревожило меня всю неделю. Но сегодня...
— Сегодня?
— Дело в шахте. Я думал, что мудрее будет не говорить тебе сразу. Слегка опасался. Сегодня жила разделилась. Ее половина, лучшая половина, в два раза крупнее старой жилы. Похоже, больше двенадцати футов в ширину. Первые пробы породы тоже оказались богатыми. Хеншоу говорит, что никогда не видел более богатой породы.
Демельза смутилась — ей словно приходилось бороться с чем-то, здесь не присутствующим.
— Но почему ты не сказал мне? Просто сидишь здесь...
— Прости. Я был так взволнован, занят расчетами... Почему я тебе не сказал? Потому что мы лелеяли слишком много ложных надежд. С этим я ничего не мог поделать, но теперь решил избавить тебя.
— Полагаю, от этого меня избавлять не нужно. Неужели это так много значит? Шахта уже себя окупает, как ты говорил.
Росс снова посмотрел на нее, теперь его лицо разгладилось. Демельза осознала, что неверно поняла написанное прежде на его лице напряжение.
— Давай подождем, — сказал он. — Цыплят по осени считают.
И они стали ждать. Росс по-прежнему ходил с понурой головой, не позволяя мыслям отрываться от будничных дел. Лишь Хеншоу, оценивающий события более беспристрастно, поскольку его ставка в этой игре была меньше, позволил себе радостный тон. Еще через неделю Росс сказал Демельзе, что ей нет нужды беспокоиться о выплате долга на Рождество. Еще месяц работы с той же прибылью, и они выплатят проценты. А за два месяца погасят и часть долга. Теперь можно уже загадывать на два месяца вперед.
— То есть, в любом случае? — спросила Демельза.