Смерть Эллери многое изменила для Дуайта. Доктор может применять свои умения в бедном и необразованном обществе только на основе доверия. Без этого ничего не применишь. За две недели больше половины пациентов Дуайта перестали появляться у его порога или находили благовидные предлоги, когда он приходил к ним.
Он и раньше нечасто посещал Сент-Агнесс, но там жили несколько преданных пациентов, и среди них один платежеспособный: миссис Веркоу, жена таможенника, их младший сын зимой заболел. На следующий день после приема, на который его не пригласили, Дуайт нанес им визит в то самое время, когда Веркоу прощался у входной двери своего белоснежного коттеджа с белокурым мужчиной с роскошными кавалерийскими усами. Хоть незнакомец явно был джентльменом, но прибыл не верхом и зашагал по полям в сторону утеса.
Клара Веркоу поприветствовала Дуайта, когда тот вошел. Хуберту нездоровится, сказала она, после последней порции микстуры его стошнило, и больше она давать не стала. Хуберт выглядел бледным как полотно и изможденным, его подвинули к падающим через открытую дверь солнечным лучам, и Дуайт окинул его профессиональным взглядом, сделав вид, что восхищается его книжкой. Книжка была из новых — дешевая, отпечатанная в Плимуте на жесткой бумаге, с картинками и в хлипкой обложке с деревянным корешком, под названием «История милашки Примроуз». На первой картинке был изображен ангел, и Хуберт раскрасил крылья красным.
Дуайт гадал, может, это еще одно эхо происшествия с Эллери, и его микстуру винят в желудочном расстройстве.
Он сказал, что заменит лекарство, и плеснул его в чашку, чтобы попробовать.
Пока он находился в коттедже, Джим Веркоу вернулся за подзорной трубой, и Дуайт проследил взглядом, куда направили прибор — в сторону паруса на горизонте.
Нельзя не восхищаться человеком, продолжающим выполнять свое дело, несмотря на предлагаемые взятки, угрозы время от времени и общественное порицание выбранного им пути. На бородатом лице Веркоу читались отголоски неприязни, с которой ему так часто приходилось сталкиваться. Дуайту он нравился бы больше, если бы на его лице читалось мрачное удовлетворение, которое некоторые люди находят в том, как остальные осуждают исполненный им долг.
— Нынче утром небо ясное, — отметил Дуайт, когда таможенник опустил подзорную трубу.
— Чистое, как скальпель хирурга. До ночи дождя не будет.
— Мы всю неделю высматриваем судно контрабандистов, — сказала миссис Веркоу, кивнув. — Джим давно уже о нем расспрашивает.
— Скоро по всей деревне начнут трепать, — раздраженно заметил Веркоу. — У женщин языки без костей, в особенности в делах, что их не касаются.