— Нет, Росс, он уехал, и мне на это плевать, совершенно плевать.
— Так почему ты уезжаешь? Ты не хочешь просто забыть мои слова?
— Не могу.
— Почему?
— Потому что это правда! Только я никогда этого не осознавала, пока ты не произнес. Ох, не знаю я, почему. Просто какая-то слепота. Просто невозможно об этом подумать... Невозможно с этим жить! Не знаю, что мне теперь делать.
Росс подошел ближе и привязал поводья к крючку.
— Может, обсудим это дома?
— Нет! Я не могу!
— Значит, ты не можешь меня простить.
— Я не могу простить себя.
— Полдарки вечно этим страдали, но я считал тебя слишком мудрой, чтобы подхватить эту заразу. Послушай, давай дойдем хотя бы до кухни. Не вижу причин не пойти на такой компромисс.
Он взял фонарь и подождал Демельзу. Она колебалась.
— Если хочешь, ты можешь уехать и через пять минут.
Она последовала за Россом на кухню.
Он открыл створку фонаря и зажег от него еще одну свечу. Огонек был слабым, но всё же что-то освещал. Демельза поежилась.
— Не так давно я дал одной паре хороший совет, но себе советовать всегда труднее. Если... — он запнулся и посмотрел на дверь в кладовку. В свете разгорающейся свечи они заметили под ней темное пятно. — Что это?
— Ой... это пиво! Я разливала его утром.
Демельза взяла у Росса свечу. Стоящий в кладовке бочонок покрывала пена, растекающаяся по полу. Демельза охнула и вернулась в кухню.
— Ты слишком рано его закупорила? — предположил Росс.
— Не знаю. Брожение закончилось, как мне показалось.
Она вернулась со шваброй и ведром. Россу хотелось сказать — брось это, испортишь платье, но он сдержался.
— Наверное, хмель, — сказала Демельза. — Помнишь, тебе показалось, что он не так пахнет.
Росс потянул пробку, и та с хлопком выскочила. Он ее понюхал.
— Мне следовало дождаться твоего приезда, — сказала Демельза.
Они убрали беспорядок. Всё провоняло пивом. Росс дважды вынес и опустошил ведро и, осмотрев бочку, вернул пробку на место. Теперь брожение закончилось. Можно ли употреблять пиво, станет ясно позже.
Когда они покончили с работой, казалось, им было уже нечего сказать друг другу. Кошмар ссоры испарился — естественным образом.
Росс передал жене полотенце, и Демельза вытерла руки. На манжете и подоле её платья остались следы пива. На мужа она не смотрела.
— В Корнуолле не найдется пьяницы, который бы вонял отвратительнее, чем мы сейчас.
Демельза вытащила носовой платок и вытерла нос, скрывая за ним лицо дольше, чем требовалось. Затем подошла к окну и распахнула его.
— Дорогая, в Лондоне я кое-что тебе купил. Хотел подарить завтра, но если вдруг завтра для нас не наступит, то лучше подарить сейчас.