— И что это означает? Французы потерпели окончательное поражение? У них есть другая армия?
— Там — нет. Ох уж эти революционеры. До чего же странно, какими беспокойными становятся люди при мысли об этих головорезах. Люди забывают, что, когда страна отбрасывает дисциплину, она расстается и со своей силой. Я надеюсь, это послужит уроком шумным болтунам в Париже, — МакНил сделал паузу, вытянул затянутую в сапог ногу и подкрутил усы, — хотя для меня...
Демельза ждала.
— Что для вас, капитан МакНил?
— Что ж, признаюсь, я не буду горевать, ринувшись на них в кавалерийскую атаку. Я не желаю, чтобы Великобритания ввязывалась в войну, ну вы понимаете, но одна драчка там, другая сям восстанавливает солдатское самоуважение.
— Я не допускаю и мысли, что вы такое упустите.
— Да, мэм. Но в мирное время на кого-то возлагают ответственность за то, что можно назвать неприятной и весьма недостойной миссией, — МакНил остановился, убрал ногу и посмотрел на Демельзу, а та, не меняя выражения лица, взглянула на него. Шотландец сглотнул и произнес:
— Простите, но я вроде слышу детский плач.
Демельза встала, быстро подошла к окну и выглянула наружу.
— Нет. Я его вижу. Он еще спит.
— Возможно, это ваша маленькая дочка. Хотя я думал, что ей уже...
— Она умерла, капитан МакНил, больше двух лет назад.
— Ох, — капитан встал, — простите, мэм, мне жаль.
Демельза вернулась обратно.
— Не за что извиняться. Вы не могли знать, — она на мгновение задержалась около стола, совсем рядом с МакНилом. — Прошу, садитесь.
— Должно быть, тяжкий удар. Вы ощутили, как ваша жизнь опустела...
— Это трудно объяснить. Это больше, чем пустота. Или... была пустота. Всё изменилось. Ничто уже не будет как раньше. Все мы стали другими людьми, пытающимися вести прежнюю жизнь.
МакНил стоял, глядя на нее, и проклинал себя за то, что завел разговор не в то русло. Тем не менее, в её словах он обнаружил нечто помимо печали. Она, по крайней мере, не выглядела недовольной, но в её жизни явно не все гладко. Это обстоятельство стоит изучить.
Росс не был, как предположила Демельза, на глубине во много сажень — он совещался с Фрэнсисом и капитаном Хеншоу около сарайчика для переодевания.
Оба молодых инженера, Булл и Тревитик, построившие насос, приехали исправить незначительные неполадки, и Росс воспользовался случаем, чтобы расспросить о возможностях их детища. Ему было ясно, и инженеры это подтвердили, что двигатель способен на большее, чем требовалось, и Росс предложил осушить основной ствол шахты еще на двадцать саженей, чтобы заложить два новых уровня.