Не знаю, сколько прошло времени, но тут раздался лёгкий стук. Он был таким лёгким, словно кто-то рассыпал по полу горсть сухого гороха. Стук прекратился так же неожиданно, как и начался. Спустя мгновение погасло несколько свечей, а по моей щеке прошёлся лёгкий ветерок. Лёгкий, но очень холодный. В комнате царил полумрак, но мне вдруг показалось, что он начал сгущаться! Углы комнаты заполнялись непроглядной темнотой. Запахло свежей землёй. Такой запах бывает после весенних гроз. Лёгкий, почти неуловимый запах. К моему удивлению, он исчез так же быстро, как и появился, а этот давящий сумрак отступил и рассеялся. Я взглянул на шевалье и с большим удивлением заметил, что он очнулся.
– Жаль… – поморщился шевалье. – Кажется, что в этот раз нам не повезло. Только вот голова раскалывается, словно я вчера изрядно набрался вина у мастера Григориуса.
– Назови своё имя… – спокойно произнёс монах, не отрывая глаз от де Брега.
– Вы можете осенить меня крестным знамением, – вздохнул Орландо, – но сие ничего не изменит. Ваше зелье не сработало. Жаль. Развязывайте, и едемте обедать.
– Назови своё истинное имя, – твёрдым голосом повторил Маргус и перекрестился.
– Неужели не получилось? – не выдержал я.
– Увы, Жак де Тресс! – обращаясь ко мне, сказал де Брег. – Удача отвернулась от нас. Снимайте с меня эти путы, а то подхвачу какую-нибудь простуду.
– Ни с места, Жак! – рявкнул на меня монах.
– Но это же Орландо де Брег!
– Наш отче уверен, что я какая-нибудь нечисть, – усмехнулся шевалье. – Честное слово, мне надоело лежать на этом холодном полу. Вы развяжете меня или мне придётся валяться до второго пришествия?
– Назови своё истинное имя! – прорычал монах и поднял сосуд со святой водой.
И тут шевалье вздрогнул! Кисти его рук сжались в кулаки. Он попытался подняться, но ремни удержали его тело. Ещё рывок! Более сильный и, как мне показалось, недовольный. Очень недовольный.
– Вы с ума сошли, отче? Развяжите меня!
– Назови своё истинное имя! – Маргус брызнул на шевалье освящённой водой.
– С-с-с-старый дурак! Будь ты проклят, святоша! Жак! Разрежьте эти ремни!
– Н-н-ет. – Я отшатнулся и перекрестился. – Нет.
– Жак, не будьте глупцом!
Монах ещё раз окропил тело шевалье святой водой, осенил его крестным знамением и произнёс первые слова обряда:
– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu, – монах перекрестил шевалье, – Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis…