Найди в себе француженку. Искусство быть счастливой (Оливье) - страница 49
«СМЕНА БЛЮД: ВКУС К ПАРИЖУ» А. Дж. Либлинг
А. Дж. Либлинг, нью-йоркский писатель 1930–1940-х годов, – автор этой немного устаревшей, но прекрасной книги о том, как едят в Париже. «Если бы я мог сравнить свою жизнь с тортом, пребывание в Париже было бы его шоколадной начинкой. А слои между ней – обыкновенная губка», – написал он однажды.
Француженка живет упорядоченно, сидит, когда следует сидеть, и наслаждается каждым кусочком. Еда привязывает ее к коллективному ритуалу, являющемуся одной из основ цивилизации: совместная трапеза, выпечка и разделение с близкими хлеба, общность, разговор. Коллективная трапеза – почти национальная религия, и через какое-то время вам будет казаться, что вы слышите скрип отодвигающихся по всей стране стульев, когда примерно в одно и то же время французы будут садиться за стол. Работа замирает. Со скрежетом закрываются железными ставнями входы в магазины, когда продавцы уходят на обед, который иногда может продлиться до трех благодатных часов. Воскресные застолья часто затягиваются на весь день (а поскольку в воскресенье во Франции все закрыто, что еще делать, как не есть?), и по всей стране слышен звон бокалов с вином: Santé! – для французов это слово почти как молитва.
Ритуал еды даже сформировал у французов само понятие о том, как нужно есть. Американский прием пищи отражает наше англосаксонское представление о времени (наша еда быстрая, функциональная и вся в одной тарелке), у французов же, в свою очередь, прием пищи отражает представление о времени в их культуре. Француженка ест каждое блюдо отдельно и фастфуд превращает в слоуфуд. («Я не буду есть салат вместе с бургером», – запротестовала приехавшая ко мне погостить французская подруга Клодин в нашей местной бургерной. А потом продолжила удивлять своих соседей по столу, пытаясь съесть гамбургер с помощью вилки и ножа.)
«Прием пищи для французов – священнодействие, ибо он предоставляет двойную возможность, хорошо поесть и хорошо поговорить. Все, что связано с едой, имеет во Франции почти сакраментальную важность. В первую очередь ценится качество приготовления еды; но как только в нем убедились, главной заботой хозяина становится качество разговора, который будет ее сопровождать».
ЭДИТ УОРТОН
Трепетное отношение к еде во француженке воспитывают с самого раннего возраста. Однажды я присматривала за тремя малышами-французами (в возрасте от четырех до восьми лет), пока они обедали дома в отсутствие родителей. Меня попросили только проследить; дети вполне самостоятельны – заверила меня их мама. Так и было. С необыкновенным изяществом и самообладанием, несвойственным их возрасту, они ели каждое блюдо отдельно и очень аккуратно: от грейпфрута (заботливо нарезанного мамой крошечными треугольничками, которые они ели, посыпав сахаром) до рагу из белой фасоли и копченой свинины. А в конце была сырная тарелка с инжиром. Они ели, вытирая рот настоящими льняными салфетками, пили из настоящих стеклянных бокалов и пользовались взрослыми столовыми приборами. Я смотрела, как они едят, словно маленькие апостолы, а в моей памяти возникали образы обедов перед телевизором, с едой на жестяном подносе из моего собственного американского детства. Эти дети, склонившиеся над своими тарелками с идеально приготовленной едой, были как святые! С каким вниманием они смаковали каждый кусочек!