– Какая прелесть, – устало сказала Вероника. – Всегда мечтала вызывать по утрам слуг именно колокольчиком.
Она перевела взгляд на Антона.
– Масьёр, вы, небось, тоже хотите лечь?
– Если ты собираешься спуститься к ужину, я останусь.
Антон бросил в рот пилюлю, запил вином. Вид у него был столь плачевный, что Вероника с жалостью покачала головой.
– Разве я похожа на изверга? Не потащу тебя никуда, даже если буду умирать с голоду.
– Тебе понадобится переводчик. И потом, я не так уж плох. Еще поживу.
– Не надо. То есть поживи, конечно, но ужинать я не пойду.
– Тогда я, пожалуй, посплю. Михаил Анатольевич, вы пока не ложитесь?
– Нет. Посижу, подумаю. И заодно покараулю нашу прекрасную даму.
Капитан Хиббит порывисто поднялся на ноги и опустил крышку пианино.
– Спокойной ночи, господа! Встретимся за завтраком. Если вдруг что, масьёр Овечкин, будите меня, не стесняйтесь.
Он вышел, демонстративно зевая и потягиваясь на ходу.
Вероника вновь обратилась к Антону.
– Давай-ка я тебя провожу. На два слова…
– Не стоит, – буркнул он, вставая. – Я и так знаю, что ты хочешь сказать. Лягу на диване. Но если ты проснешься раньше и соберешься звонить в свой колокольчик, сперва подними меня. Слугам ни к чему видеть, что мы спим отдельно. Спокойной ночи.
После его ухода Овечкин и Вероника долго сидели молча, думая каждый о своем. За окном быстро темнело, как это обычно бывает в южных широтах. Пришел слуга, зажег свечи, спросил, не желают ли господа чего. Но «господа» от всего отказались.
Внизу, под балконом негромко переговаривались мужские голоса. Сладко и сильно пахло цветами, на улице отчаянно стрекотали какие-то насекомые. Стрекотание их звучало звонче, чем у земных цикад, и вызывало в душе чувство смутной, неизъяснимой тревоги.
Впрочем, подумала Вероника, причин для тревоги и без того хватает. Может быть, в другое время эти звуки навевали бы всего лишь сладкие сны…
Она посмотрела на Овечкина. Тот, закинув ногу на ногу, не сводил глаз с темного окна, и выражение его лица было совершенно непроницаемым.
– О чем вы думаете, Михаил Анатольевич?
Он вздрогнул, перевел взгляд на нее.
– О чем?.. Сейчас, признаться, думал о жене. Она, должно быть, беспокоится…
– Простите меня, – покаянно сказала Вероника. – Я совсем не хотела…
Овечкин тихо рассмеялся.
– Полно вам! Я все понимаю. Хотели вы совсем не этого. Но уж что вышло, то вышло.
Вероника встрепенулась.
– Михаил Анатольевич, скажите, пожалуйста, – может быть, существует все-таки способ освободить вас и капитана Хиббита из ловушки обратного эффекта? Я могу как-то отказаться от своих желаний? Чтобы мы выбрались отсюда и вернулись на Землю, и на том бы все и кончилось…