На земле остался только шаман, повизгивая в страхе, он ползал на коленях, прикрыв голову руками. Тут он взмыл в воздух и повис перед лицом дэмона - Гадюши.
- Ты, жалкий червь, вздумал покуситься на мою хозяйку?! - пророкотал Гадюша, встряхнув за шкуру шамана так, что звериная голова слетела с него, обнажая лысый череп в татуировках, а он сам вылетел из этой шкуры. Упав, он принялся ползать на коленях перед демоном, явившимся по его душу.
- Прости, великий и ужасный дэмон. Я не знал, что ты стоишь на страже, так бы никогда не покусился на нее, принес бы в жертву других, - завизжал полудохлый от страха шаман.
- Гадюша, это ужасно. Я не хочу, чтобы он еще кого-то приносил в жертву, - мысленно обратилась Кэйра. Ее начало тошнить об одной только мысли о жертвенном алтаре, истекающем кровью.
Быстрое движение и шаман падает бездыханным трупом со свернутой шеей. Облако его черной души выскользнуло и, подлетев к бубну, скользнуло в него. Все шаманы орки заложники магического рабства, их черная душа не может даже уйти на перерождение, такова их плата за темную магию.
К Кэйре подъехал дэйсан, с нежностью глядя на нее.
- Ты как, сокровище мое? Я бы никогда не позволил им тебя обидеть, - прикоснулся он к ее щеке, утешая и прогоняя запоздалый страх. - Я хочу, чтобы ты знала, я отдам за тебя свою жизнь.
- Я не стою таких жертв! - она хотела ему сказать, что больше всего боится, что он сам может погибнуть, но смолчала. - Уверена, тебе есть ради кого жить! - не удержавшись, она ехидно ляпнула, - а я всего лишь магический источник! - с этими словами она дала посыл Михи, и он помчался вперед, чтобы этот дэйсан не смел ее целовать, наказывая.
- Хозяйка, а ты магическая язва! - хохотнул Гадюша.
- Уж кто бы говорил, - огрызнулась она, улыбаясь, - с кем поведешься, так тебе и надо!
Позади послышался приближающийся звук копыт сэларса, который опередил Миху.
- Милая, нам в другую сторону! - с насмешкой проговорил дэйсан.
Не успела она съязвить ему в ответ на его усмешку, как ее подхватили и усадили впереди себя, разворачивая сэларса.
- Ты опять меня обидела и будешь наказана за свой острый и язвительный язычок, - с этими словами он прильнул к ее губам. Куснув ее, он воспользовался ее возмущением и углубил поцелуй. Пропало всякое желание сопротивляться, время остановилось для этих двоих. Пусть весь мир подождет, нежные ласкающие прикосновение будоражили всю сущность, поднимая этих двоих в мир любви. Со стоном он оторвался от ее губ и прошептал: - Сладкая моя, ты сводишь меня с ума, - вдохнул он ее аромат, еще больше прижимая к себе.