Даже не пытаясь подавить тяжелый вздох, посмотрела на сиятельного гая. Он все еще был золотым… а еще молодым и чуждым. И, поймав себя на дурацкой мысли, что скучаю по зеленоглазому магу с неровно остриженными темными волосами, я снова вздохнула.
— Зоя, перестань смотреть на меня, как на палача, — золотые очи сверкнули, но как-то… без эмоционально, что ли. Да и какая может быть эмоция у расплавленного металла? Разве что подвижные, как у кота, зрачки из-за яркого света сузились до едва заметных тонких черточек. В пещере они были шире и четче, и от этого глаза сильнейшего выглядели более живыми. — Я дал слово! — дернула плечом, мол, помню, да, и покрепче вцепилась в рукав стража, получив в ответ еще одну незримую волну спокойствия. — И слова моего ужебыло достаточно, чтоб перестать дергаться, — выделив интонацией четвертое слово, сказал хозяин Неронга. — Но, в комплекте с клятвами… — мужчина замолчал, продолжая смотреть на меня в упор, будто ожидая, что я начну извиняться за свое недоверие.
Не начала. Кивнула только и решила перевести взгляд на что-нибудь… не позолоченное. На Ырли Вильи бьянку, к примеру. В ярком освещении проклятого зала она выглядела еще более колоритно, чем в тусклых отблесках магических огней. Серо-голубая кожа с желтоватыми пятнами, всклокоченные волосы цвета морской волны, опять же с желтыми прядями, длинный голый хвост, способный обвить ноги несколькими кольцами, острые когти на гибких пальцах и два недоразвитых крыла за спиной, похожие на те, что надевают дети на хеллоуин, наряжаясь дьяволятами. Вот только у моэры этот маскарадный костюм, увы, не снимался. А лохмотья, когда-то бывшие платьем, поменять было не на что. Да и моему наряду прилично досталось в последнем приключении.
Я переключила внимание на стража, и обнаружила, что ткань на его плече висит уродливым лоскутом, а еще ворот разорван и… порез на шее. Бордовая, уродливая, но уже не кровоточащая рана. Пальцы крепче сжали локоть мужчины. Третий вздох, сорвавшийся с моих губ за последние несколько минут вышел коротким и судорожным. Я ведь знала, что потерять голову для аше-ара равносильно смерти. А для этого конкретного аше-ара — смерти нас обоих.
Наверное, в тишине зала этот похожий на всхлип вздох прозвучал слишком громко, потому что Светлоликий резко развернулся, отчего его странные волосы пролетели светящейся дугой, повторяя движение мага, и осыпались с тихим шелестом на его плечи и спину.
— Мне выгодно покинуть Неронг так же, как и вам! Яс-с-сно? — во вполне человеческом голосе