Я аж споткнулась от такого заявления. Страж остановился, обернулся, и выжидательно посмотрел на меня, но, так и не дождавшись вопроса, который почему-то застрял на языке, сказал:
— Я наемник, айка. И у меня было конкретное задание.
— Убить беззащитную беременную женщину? — голос прозвучал как-то глухо, а в конце фразы я даже закашлялась.
— Именно.
Прочистила горло, отдышалась и снова заговорила:
— И Светлоликий тебе позволил?
— Ну, — Кир-Кули странно улыбнулся, — скажем так — он не возражал.
— Да вы, вы… — я захлебнулась воздухом, не зная как похуже обозвать этих двоих.
— Поверь, принцесса, в случае с этой женщиной смерть была милосердием, — левый уголок его белых губ дернулся, запечатлев на лице грустную улыбку.
— Что ты имеешь в виду? — я нахмурилась, продолжая стоять в самом начале каменного пандуса, и смотреть снизу вверх на стража.
— Первая сейлин… вернее невеста, которая ею так и не стала… она с ума сошла, понимаешь? — О! Еще как понимала. Я и сама бы свихнулась, наверное, останься в этом зале одна на все время беременности. — Только поначалу помешательство было тихим, незаметным, — продолжал говорить блондин. Он спустился ко мне и чуть наклонился, чтобы я хорошо могла слышать его тихий голос и видеть глаза. Спокойные, голубые… с толикой сочувствия в глубине черных зрачков. Или мне просто хотелось, чтобы оно там было? — Где-то на седьмом месяце беременности ее душевное здоровье совсем ухудшилось. Она стала одержима идеей убить своего младенца еще в утробе. То ли во спасение его от Неронга, то ли наоборот. И убила бы… не устрани я ее первым. Смерть была безболезненной и быстрой. Отравленный шип в шею — и все дела.
— Я тебе не верю, — сказала, продолжая вглядываться в его лицо, на котором ни один мускул не дернулся, разве что ресницы медленно опустились, скрыв на мгновение сверкнувшие льдом глаза, а потом он снова посмотрел на меня и… с улыбкой произнес:
— Твое право, айка. Не верь. Идем на источник полюбуемся, пока моэра там не скончалась от энергетического перенасыщения, — и снова потянул меня за руку наверх.
— Кир! — я даже ногой топнула от досады. Тут вопрос жизни и смерти, а он… он… про Ырли с каменной плитой.
— Да, принцесса? — мгновенно обернулся этот лис.
— Тебе не интересно, что именно в твоем рассказе меня смущает?
— Способ убийства? — предположил он.
— Желание матери умертвить собственное дитя!
— О! — мужчина покачал головой, потом щелкнул меня кончиком пальца по носу и ласково так сказал: — Моя добрая маленькая девочка, от большой любви люди порой и не на такое шли. Я спорить не стала. Может, и правда доведенная до отчаяния мать таким диким образом хотела спасти своего ребенка.