— Еще бы Гитлера спихнути, и войне конец. Все равно их всех скинут.
Ребята помоложе:
— Наверное, там компартия работает.
И уже говорят о мировой революции.
11 августа 1943 г.
Подробности о вчерашних проводах. Полицай Серафим Ивахинюк вытащил бумажку.
— Ось приказ. Це вин. Тильки вы, може, мени не повирите. На, ты читай.
Передал одному из отъезжающих.
Тот посмотрел, вернул.
— Возьмите, сховайте. И никому не показуйте.
Оказывается, справка на право помола.
Комментарии:
— Так щож вин неграмотный?
— А по ще йому буты письменным? Колы у його блыскучи гудзыкы[28] е?
Говорят, поехало из колхоза двадцать семь. До Гайворона доехало совсем мало. Первым появились Борис Попадык, Яшка Ковбель и т. д.
О них смеялись:
— Вокруг села объехали и вернулись.
Тоже — «добровольцы». Их не провожали, их уж родным надоело провожать.
_____
В ночь на воскресенье в центре села побывали партизаны. Рассказ молодой женщины:
— Слышу часа в два ночи — стучат. Да не так, как чужой, понемножку. Громко, как свои. Подхожу к окну. Вижу — немец входит. Светло на дворе. Орел здоровый на фуражке. Хорошо видно.
— Хозяйка, отвори, отвори, не бойся.
Слышу, что шумят во дворе.
— Сейчас, — говорю.
— Ну вот так бы и сказала.
Отворяю. В одной рубашонке. Он чирк фонариком.
— А, да тут барышня! Одевайтесь.
Не могу найти платья. Он светит фонариком, посмеивается.
— Тут надо четырем ребятам поесть и отдохнуть, хозяйка.
— Пожалуйста, говорю…
Ввалилось сразу человек девять.
— Куда же вы, хлопцы, столько. Говорил, что четыре.
Первый:
— Да, да, хлопцы, выходите.
— Что ж я вам дам? Хлеба нет. Только вечером развела. Поджарю что-нибудь.
— Что ты, хозяйка, топить будешь? Не надо.
— Эй, Колька, достань буханку хлеба.
Побежал. Принес хлеб. Узнала — соседский. Поставила на стол пирожки, соленые огурцы, яблоки.
— Дай водки, хозяйка, пол-литра.
Попробовали.
— Как ты ее варишь, хозяюшка?
Рассказала.
— Вот какие украинки. Как научились!
Один:
— Украин шнапс гут!
Позже один вынул десять марок.
— У тебя деньги есть?
Тот тоже десять.
— Вот вам, хозяюшка, за горилку.
Отказывалась.
— Нет, что вы, людей нельзя обижать.
Вначале была неуверена. А, может, переодетая жандармерия? Или немцы? Нет. Немцы бы серьезнее были. Эти шумят, шутят, хохочут. Парни здоровые.
— У нас… с фашистами перепалка была.
— А у вас, девушка, фашистов в селе нет?
— Это что же, немцев? Нет.
— А полицаи есть?
— Конечно, есть.
Чудно как-то слышать «фашисты». Мы уже отвыкли. А легко так с ними. Свои ребята. И все же боишься говорить.
Одеты кто как — хорошо. Только в советской форме нет. Кто в полицейской — даже на плечах блестящие пуговицы. Кто в немецкой. Орлы и фашистские знаки есть. Начальник какой-то, что первым вошел, — с иголочки. Хромовые сапоги. Немецкие штаны сверху выпущены. Большие часы. Компас. Наган. Автомат. Диск здоровый. Портфель брезентовый положил.