Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма (Хлебников) - страница 108

Вне организационных структур молодого «свободного искусства» России Хлебников не стал бы востребованным субъектом авангардной художественной мысли. Но и сам русский поэтический авангард без Хлебникова немыслим. В 1914 г. Б.Лившиц писал: «Великая заслуга Хлебникова – открытие жидкого состояния русского языка, и что более этого открытия связано с общей концепцией футуризма?» (ПЖРФ. 1914. № 1–2. С. 103). Для русских футуристов Хлебников свой в эстетической системе языка как творчества.

Интересно, что, единственный из «гилейцев», Хлебников не обладал даром публичного оратора. Это важно иметь в виду, ибо футуризм в значительной степени реализовался средствами разговорного общения поэтов с аудиторией. В редких случаях присутствуя на эстрадных вечерах «речетворцев», Хлебников, сидя в президиуме, только смешно кланялся при назывании его имени. Излюбленная форма его текстов – разговор. Для обычного диалогического общения (не на бумаге) он был мало приспособлен.

К началу Мировой войны и в ходе ее ужесточения акценты хлебниковских идеологем заметно меняются. Материково-азийское сознание Востока почти преодолевает узкородовое «славянское» воодушевление. Его неприятие торгашеского духа современного города трансформируется в будетлянские проекты новой среды обитания и общения, свободной от денежных расчетов. Эстетическая «заумь» семантизируется в «звездный язык» планетарного охвата. Войны государств и народов идеально переводятся в сферу антагонистических отношений «изобретателей» и «приобретателей». В феврале 1916 г. возникает идея «Общества 317 членов», имеющего целью интеллектуально преодолеть устаревшие приоритеты «пространства» во имя постижения и распространения «законов времени». Короткое время «Общество» именуется Думой Марсиан (с привлечением в нее таких европейцев, как Г.Уэллс и Ф.-Т.Маринетти), чтобы в 1917 г. стать собранием Председателей Земного Шара. Идея Предземшарства, воспринимавшаяся друзьями и знакомыми Хлебникова в игровом аспекте, для него самого была творчески продуктивной.[7]

Естественно, он считал себя первым Председателем, поскольку звание Короля потеряло свою привлекательность после свержения самодержавия.

Провозглашенный «королем времени» 20 декабря 1915 г. в Петрограде (дружеским застольем у Бриков), Хлебников был призван в армию (как рядовой «кролик») 8 апреля 1916 г. во время очередного приезда в Астрахань, избранную родителями для постоянного местожительства в 1912 г.

Государство вспомнило о своем подданном по его статусу военнообязанного («ратник II разряда»). Образовательный ценз давал право Хлебникову на обучение в школе прапорщиков. Однако храбрый «воин будущего», воспевавший в 1912 г. «военный подвиг и войну» в полном согласии с духом русской народной песни, к строевой службе оказался совершенно непригоден. «Я дервиш, йог, марсианин, что угодно, но не рядовой пехотного запасного полка», – писал он из казармы своему недавнему противнику по эпизоду встречи итальянского футуриста, прося врачебного содействия в освобождении от воинской повинности. Драматическая солдатчина Хлебникова (между апрелем 1916 г. и мартом 1917 г.) состояла из нескольких кратких периодов непосредственного пребывания в учебных командах, которые чередовались полковыми лазаретами, увольнениями по состоянию здоровья и бесконечными медицинскими освидетельствованиями. Вслед за Февральской революцией он получает в Саратове неопределенного характера увольнительную из воинской части. Не заезжая к родным в Астрахань, он спешит в Харьков, где сложилось издательство «Лирень» (Н. Н. Асеев и Г. Н. Петников) с какими-то полупризрачными перспективами регулярного печатания. Но и в Харькове его ждет мобилизационная повестка уже от Временного правительства. Новое освидетельствование по «темному разделу нервно-психических отклонений» (Г. Петников) дает Хлебникову пятимесячный отпуск.