«Ну, сторожем… на коровник. Эх, докатился ты. Егор!.. — И подсчитывал: — Семь тысяч деньгами на сберкнижке — раз. Сорок восемь пудов хлеба — два. Мало, мало: ртов-то сколько у меня!»
В такую минуту и вошли к нему Иннокентий Жук и Иван Евдокимович. При виде их Егор Пряхин отвернулся к стене, глухо выдавил:
— Явились хребтюк доламывать?
— Народ не дает, — твердо произнес Иннокентий Жук и, шагнув к окну, напряженно посмотрел на улицу, почему-то недовольно прикрикнув: — И чего там мусолются?
И в этот миг со всех сторон на улицу, точно по команде, посыпались сизо-золотистые шарики — овцы тонкорунной породы. Они выкатывались группами в тридцать, пятьдесят голов и перед домом Егора Пряхина смешивались, громко блеяли, подпрыгивали. Вскоре площадка была запружена тесно сбившимися овцами. Появился шест, а на нем полотнище с крупно выведенными словами:
«Отара знатного чабана Егора Васильевича Пряхина».
Егор как был в нижнем белье, так и сполз с кровати. Припав к окну, он долго смотрел на овец и наконец, повернувшись к Клане, тихо вымолвил:
— Ноги не те… У моих и на ногах шерсть росла. Однако это легче — шерсть на ногах вырастить.
Не знал Егор о том, что несколько дней назад Иннокентий Жук созвал всех чабанов Разломовского района «на круг» около озера Аршань-Зельмень и рассказал им о беде, какая постигла Егора Пряхина.
— Сами чабаните, понимаете, как и чем лечить Егора Васильевича, — так закончил он свою речь.
Чабаны, уже закопченные майским солнцем, стояли вокруг, опираясь на высокие посохи, и, склонив головы, думали. Они всегда больше думают, нежели говорят: с кем в степи поговоришь? С овцами разве? А тут надо крепко подумать, как быть…
Иннокентий Жук, зная, что чабаны — «молчальники», «долгодумы», не торопил их, а только пристально смотрел на татарина Ибрагима, закадычного друга Егора Пряхина: Егор когда-то во время снежной метели спас Ибрагима от неминуемой смерти.
Ибрагим чабанил в совхозе имени Чапаева, километров за сто от озера Аршань-Зельмень. Прослышав о беде Егора Пряхина и о том, что чабаны собираются «на круг», он на гнедом иноходце раньше всех прискакал сюда.
Сейчас, войдя в круг и встав рядом с Иннокентием Жуком, такой же короткий и плотный, он задумался:
«Что делать? Как помочь другу? Отделить от каждой отары по десяти овец — и Егор Пряхин полный чабан? Но это плохо, — рассуждал про себя Ибрагим. — Согласятся ли колхозники? Опять же заседать надо. Правление заседай. Колхозники заседай. Да и какой в этом толк, если добро из одного колхозного кармана переложить в другой. Что же тогда делать?»