– Ты же не сможешь спокойно смотреть, как творится несправедливость?
– А ты?
– О, я могу, – ровно отозвался Ино, отворачиваясь в сторону, – Несправедливость – это норма жизни. Нет, ну кто же это догадался отправить за ним каких-то жалких анализаторов?
Ким обернулся и увидел, как двое ведут сквозь толпу Ерика: тот выглядел до крайности недовольным, поминутно останавливаясь и, судя по движению губ, выражаясь далеко не печатно. Не будь у дикаря половина костей переломана, подумал Ким с нежностью, никто в своем уме не послал бы за ним всего двоих.
– Больше было некого отправлять, – отозвался он, поднимая руки, чтобы дикарь их заметил. – Силовиков здесь нет. Думаю, Поляков не знает: на месте Эдо я бы решил, что вернее будет оставить его вместе с его честью снаружи. Есть у силовиков, знаешь, такое понятие.
Ерик заметил их, радостно замахал в ответ и, нетерпеливо отпихнув сопровождающих, поспешил к ним.
Слова Кима, похоже, произвели на Индру эффект, но какой-то не такой:
– Полякова здесь нет? – Тон у Ино был странный, и Ким вдруг понял, о ком он на самом деле спрашивает. Индра механически тер виски, потом уставился на носки собственных ботинок, а затем резко вскинул голову: – Я ухожу. Прощай.
– Опоздал, приятель, – Ерик подскочил к ним и хлопнул Кима по плечу. – Там один тоже хотел, а шиш – двери закрыли. По ходу, меня одного дожидались. Что за дела, кстати?
У Индры сделалось такое выражение лица, что на секунду Ким даже испугался.
– Черт! – Ино резко повернулся на каблуках, словно искал, по чему бы садануть кулаком, но быстро овладел собой:
– Так, ладно, какие идеи, Каверин? Давай, начинаем. Прикроем им лавочку.
Словно в ответ на эти слова музыка заиграла громче: наверху, на балконе, что-то происходило. Раздался голос Эдо – значит, торжественная часть подходит к концу. Каким-то шестым чувством Ким угадал: сейчас. После этой речи.
Время раздумий вышло.
У него мелькнула шальная мысль пробраться туда – втроем навалиться на консула, заставить его все отменить. Нет, не получится: ни за что у него не получится убедить в чем-то Эдо – кого угодно, весь Город, только не его…
И вдруг Ким понял, что ему делать. Он повернулся к друзьям:
– Так себе веселье без Лексуса, да? – Ерик в ответ наморщил лоб. – Нужно поработать с публикой.
В глазах Индры что-то промелькнуло: кажется, он понял.
– Что делать нам?
Сенна сказал…
– Побудьте моими глазами. Мне нужно как можно больше глаз.
Времени объяснить лучше не было, но это странным образом было и не нужно: Ким почувствовал, что друзья все сделают. Они шагнули вперед, остановились прямо под краем балкона – кажется, все, кто был в секторе, оказались напротив. А наверху у Эдо был микрофон, и перекричать его не было никакой возможности.