— Значит, ты Остап, — неторопливо промолвил он, медленно расстегивая верхние пуговицы мундира. — Посмотрим… У Остапа вот здесь — крест, потому что Остап в Бога верует. А во что веришь ты? — Резким движением он рванул воротник мундира пленного. — Нет на тебе креста, падлюка. Нет у тебя Бога, Ленин со Сталиным твои боги, паскуда красная! — Не услышав ответа, да и, наверное, не слишком его ожидая, он снова отошел на несколько шагов в сторону и стал так, чтоб его видели все собравшиеся. — Я командир отделения Украинской повстанческой армии, меня называют Остапом! Здесь и сейчас мы, отдел особого назначения УПА, сорвали спецоперацию НКВД по истреблению мирного украинского населения и уничтожили свору наемных советских бандитов! Я хочу, чтобы все услышали и передали остальным: нет приказа запугивать людей на оккупированных Советами землях! Мы, борцы за освобождение Украины от большевистской оккупации и террора, во всем опираемся на вашу, люди, помощь и поддержку! Вот и весь митинг, — сказал Червоный, переходя с крика на уже привычный мне ровный уверенный голос, потом скользнул по мне взглядом, перевел его на пленных. — Повторяю: имя, звание, кто приказал.
— Убивай, — ответил тот, кто называл себя Остапом. — Сдохнешь не завтра, так позже. С кем тягаешься, идиот, мы же Гитлера об колено!
— Я скажу, я! — закричал с земли другой пленный. — Это Топорков, Виктор Топорков, капитан МГБ! Он у Ковпака в разведке был! Диверсант!
— Сука! — Топорков снова сплюнул, на этот раз — удачно.
Даже теперь я не до конца верил, что это правда и что все это происходит со мной.
— Встать, — приказал Червоный и, когда предатель поднялся с земли, спросил: — Откуда знаешь? Тоже с ним служил?
— А он ваш! — Несмотря на свое положение, окровавленный Топорков почему-то развеселился. — Ваш, бандеровец! Как он на допросах пел, как клятвы давал, как материл вас всех — чисто курский соловей!
— Это правда? — Червоный теперь не смотрел на Топоркова.
— Не убивайте… Правда… В прошлом году, под Сокалем… Окружили бункер, парни себя постреляли… я не смог… Не смог я! Испугался я, страшно помирать, страшно!
— А вот так жить тебе не страшно? — все тем же ровным голосом спросил командир бандеровцев. — Топорков — старший у вас?
— Он, он старший! Он приказывал, я должен был кровью смыть…
— Ты смывал свою вину перед москалями кровью своих же, украинцев? — переспросил Червоный, и мне показалось — он прямо здесь, на месте, разрядит в пленного автомат, но Данила сдержался и спросил: — Ваше задание?
— Под видом боевки УПА заходить в села… Убивать активистов… Советских работников… Продукты конфисковывать, будто бы для нужд партизан…