-- Лера, ты ничего не изменишь!
-- И ты. - Легко отозвалась она, после чего Синицкий всё же вскипел.
-- Чего ты хочешь?! - Вскочил он и навис над ней. - Денег тебе не надо, что тогда? Довести меня? Или ты хочешь, чтобы я поверил в твои светлые чувства? Так извини, не получается. Мы десять лет жили в разных странах, и при этом хорошо жили, Лера! что теперь, невмоготу стало?
-- За себя говори.
-- Знаешь, ты особо измученной страданиями не выглядишь. Холёная, довольная жизнью, с целым багажом любовных отношений. Давай, продолжай в том же духе!
-- А ты?
-- А я буду спокойно жить вместе со своей семьёй.
-- Она тебе не нужна.
-- Она будет хорошей женой, потому что она знает какой я и на что я способен.
-- Забыл добавить, что она будет слушать тебя, раскрыв рот, и смотреть тупыми глазами, только бы ты остался доволен.
-- Хотя бы!
-- По этому поводу Арсен говорит так: у мужа барана и жена овца, а у льва гордая львица.
-- Что же он такой умный, на тебе, львице, не женился?
-- А ты за него не беспокойся, у него жена любого за пояс заткнёт.
Синицкий ещё не кричал, по крайней мере, не всегда, но говорил достаточно твёрдо и громко, Лера ему уступать не собиралась и, не смотря на то, что чувствовала себя всё хуже, тоже встала, чтобы быть на равных и ничуть не уступала в интонации.
-- Ладно, Саша, успокойся, -- опомнилась она и решила всё же поговорить мирно, -- мне действительно нужно с тобой поговорить.
-- А я не хочу тебя слушать! У меня есть жена, и она родит мне ребёнка, тебя в моей жизни больше не будет! Ты приехала, чтобы убедиться, что я тебя хочу? Я тебя хочу! Только жить я с тобой не могу... и не буду.
-- Я тоже могу родить тебе ребёнка. - Проговорила почти шёпотом, едва шевеля губами. Эти слова дались нелегко, вызвали у неё самой целую кучу эмоций, так, что пульс зашкаливал.
Наверно, если бы Лера сейчас заплакала, то смысл слов до Синицкого бы дошёл, но она не плакала и вообще, заявила это таким тоном, словно его же в чём-то пытается упрекнуть. Он резко развернулся, не желая больше выслушивать этот бред, был готов расстаться с ней раз и навсегда прямо сейчас, но она оказалась не готова. Сама не поняла зачем, попыталась его остановить, ведь разъярённому Синицкому всё равно ничего не доказать, но разум в этот момент не отзывался, работал только импульс, порыв. И под его действием, Лера схватила мужа за руку, пытаясь развернуть к себе лицом. Неудачно. Синицкий, в попытке отмахнуться или просто вывернуться из её хватки, резко двинул рукой, но она держалась слишком крепко и вместо того, чтобы просто его отпустить, дёрнулась следом за рукой, которая уже была зажата в кулак. Движение было настолько резким, что по инерции, она качнулась, а вот кулак при этом остался в том же положении. Жгучая боль в нижней губе, которая перешла на щёку и подбородок, заставила резко опуститься на колени, рукой она зажала место боли. Во рту появился солоноватый привкус крови, присела на пол, крепче прижимая руки к своему лицу и уже давясь слезами. Она и так была на грани, а теперь и вовсе не стерпела, всё-таки женщины, может эмоционально они и сильнее, но боли не переносят.