Он был в новой зимней шапке, ладной длинной шинели командирского покроя с разрезом, подпоясан кожаным командирским ремнём с пряжкою-звездой, и на ногах начищенные яловые сапожки.
Всюду слонялись бойцы, — неслись крики, хохот, звуки губной гармошки, сочная матерщина.
После сырых блиндажей, где сквозь накаты после взрывов сыпался песок и стылой хляби в вечно не просыхающих сапогах прифронтовая деревня казалась далёким тылом.
Штрафники удивлялись постоянству горячей еды, тишине и находились в состоянии какой-то разнеженной, умиротворенной невесомости.
Несколько бойцов ремонтировали сельскую школу.
Соскучившись по мирному труду в охотку таскали ошкуренные брёвна и доски. Дружно стучали топоры и визжали пилы.
Сидящий на крыше штрафник в совершенно рваном и грязном ватнике весело скаля железные зубы кричал кому — то, стоящему внизу:
— Майор! Ты как топор держишь? Тра-та-та твою царыцу мать! Будто комсомолка член! Как только такой дурак до майора поднялся?! — Ничего в этой жизни не можешь. Тра-та-та!
Половков не обращал внимания. Да и Полховский тоже.
Это были обычные будни штрафной роты.
Заметив командира роты, бойцы притихли. Полховский обратил внимание на то, что попадающиеся им навстречу штрафники при виде офицеров старались принять строевой и подтянутый вид, прекращали галдеть и орать.
— Побаиваются тебя, — усмехнулся Полховский.
— Ну да, — ответил Половков. — Они меня здесь, а я их в бою.
— Это как?
— А вот так. Ты когда нибудь пробовал отобрать кусок мяса у разъярённого зверя? Вот и они также. Дерзкие. Друг друга не кладут. Такие и Гитлера не испугаются. В рукопашной фашистов как свиней ножами режут. Если в горло вцепятся, уже не остановишь. Тут уж не попадайся им под горячую руку. Не будут разбирать свой или чужой! Стихия!
Через несколько минут подошли к хате, которую занимал ротный.
Ординарец притащил две солдатские кружки, тушёнку. Трофейным ножом открыл банку.
Половков вытянул из-под стола помятую алюминиевую фляжку, обшитую сукном, с привинченной кружкой.
— Перекусим?.. — предложил Половков.
— Это можно, — согласился гость. Заглянул в свой стакан. Спросил:
— Водка?
— Бери выше. Спирт! Давай за встречу!
Поочередно опрокинули кружки. Полховский задохнулся, с хрустом надкусил огурец.
— Чистый ректификат. Пошёл, словно господь по душе босыми ножками! Хорошо вас снабжают.
После выпитого его щеки и шея покраснели, на лбу выступили крупные капли пота.
Половков поставил пустую кружку на стол. Махнул рукой.
— Если бы снабжали!.. Это мой старшина неделю назад подсуетился. Пока рота выкуривала фрицев, старшина загрузил телегу канистрами, поставил пулемёт и с отделением штрафников аллюром на станцию, там цистерна со спиртом стояла. А там уже все пьяные. Кругом стрельба, а бойцы пьют.