– Так я про сериалы и говорю, – сказал я.
– Ну тогда: спасибо, вы нам очень помогли, – повторился следователь Главного следственного управления. – Я записал ваши показания на диктофон. Несколько позже мы вас вызовем, и вы их подпишете уже изложенными на бумаге. И еще, – капитан юстиции черканул что-то в своей записной книжице, вырвал листок и протянул мне, – вот вам мой телефон. Если еще что вспомните – непременно звоните.
– Хорошо, – взял я вырванный листочек и положил его в карман. – Значит, я свободен и могу идти?
– Да, вы свободны и можете идти, – ответил Вячеслав Всеволодович. – А то вы и так, наверное, на работу сильно опоздали. Может, вам нужна от нас справка для вашего начальства, что опоздали вы по уважительной причине, поскольку исполняли гражданский долг: давали свидетельские показания по делу об убийстве? – спросил капитан юстиции Ермаков. – Тогда подождите пару минут, и у вас будет такая справка.
– Нет, этого не нужно, – улыбнулся я. – Мне начальство доверяет.
– Тогда – до встречи, – сказал Вячеслав Всеволодович и протянул мне ладонь.
– До встречи, – ответил я.
После чего пожал следователю руку и потопал на работу, погруженный в мысли.
А подумать было над чем…
Глава 3
Я начинаю новое расследование, или Что мне рассказали
Когда я пришел в телекомпанию, то поначалу в голове у меня был сплошной вакуум: никаких мыслей относительно того, что случилось на автобусной остановке. Потом на ум пришла поговорка, что аппетит появляется во время еды. Может, и с мыслями так же? Просто надо расшевелить эту пустоту, поговорить с кем-то о том, что произошло, вот тогда нужные мысли и появятся?
Ноги сами принесли меня к кабинету шефа. Впрочем, ему-то как раз и нужно рассказать про взрыв на автобусной остановке, как руководителю предприятия, в котором я работаю. Ну и вообще… Мужик он грамотный, может, присоветует что-нибудь толковое, от чего можно будет оттолкнуться и что может привести движение моих мыслей в нужном направлении.
Я постучал в дверь кабинета.
– Войдите, – раздалось из-за двери не сразу. Возможно, шеф был чем-то занят и ему было нужно какое-то время, чтобы освободиться от дел или отвлечься. Так или иначе, но, получив разрешение, я открыл дверь кабинета и вошел.
– Добрый день, Гаврила Спиридонович, – поздоровался я.
– Добрый, – ответил шеф. – Что у тебя?
– Кажется, новое дело, – сказал я. – Но я не знаю пока, как к нему подступиться.
– Щас, – шеф покопался в стопке бумаг, прочитал бегло одну из них, черкнул что-то в лежащем на столе открытом блокноте, закрыл доисторическую папку с белыми тесемками, завязал их в узел с петелькой и поднял на меня ясный взор: – Рассказывай, – произнес он и немного поерзал в кресле, то ли устраиваясь поудобнее, чтобы слушать и вникать, то ли проявляя нетерпение. Ведь яркого журналистского расследования, о котором бы говорила часть города, принадлежащая к нашему зрителю, не было с того самого момента, когда само собой рассосалось дело об «Измайловском маньяке», которое я вел еще в январе этого года.