Разве незапутанным и архисложным было дело об убийстве популярного актера Игоря Санина? А дело о массовых отравлениях простых жителей Измайлово посредством молочного отдела одного из самых популярных в Измайловском районе продуктовых магазинов? Да и последнее дело, которое я расследовал, – о семейной чете владельцев измайловского кафе «Берлога» Бориса и Клементины Шацких, маньяках-извращенцах – разве оно было простым? Но убийство Геннадия Павловича Нехватова несколько выбивалось из этого ряда.
Во-первых, он был моим коллегой, уважаемым и весьма достойным человеком.
Во-вторых, он сам собирался рассказать мне о деле, которым занимался несколько лет кряду, и даже хотел посоветоваться со мной, как с телерепортером, ведущим журналистские расследования. Очевидно, дело это касалось его друга, с которым он вместе рос, учился и служил в армии.
В-третьих, я чувствовал себя обязанным Геннадию Павловичу. Он меня многому научил, ценил как профессионала, а я о нем попросту позабыл. Скверно как-то получается. И никакие отговорки на нехватку времени, массу забот, семейные обстоятельства и прочие неразумные причины не могут служить мне оправданием.
А в-четвертых, мне не давали покоя молодые губы старушки, подсевшей к Нехватову и поменявшей его «дипломат». А еще ее взгляд, который она бросила в мою сторону. Странное дело, но ее глаза показались мне знакомыми…
У меня не было никаких сомнений в том, что это была ряженая старушенция.
Мы с Витей еще некоторое время поболтали, после чего наступила вполне объяснимая пауза: говорить особо было не о чем. Пора было и честь знать, то есть прощаться и подаваться восвояси.
Я попросил у Жмуркина телефон Вовы Чикина. Он мне его охотно назвал. Мы обменялись еще парой дежурных фраз, после чего я сказал Вите, что мне пора идти.
– Будешь звонить Чикину, передай ему от меня большой привет, – сказал Витюня.
– Обязательно, – пообещал я. – Ну бывай.
– Бывай, – ответил Витюня. – Рад был тебя повидать.
– И я, – сказал я.
– Не пропадай.
Мы попрощались, пожав друг другу руки, и я ушел, чтобы больше никогда не увидеться?
* * *
– Привет, Вова, – сказал я, когда на том конце провода соизволили взять трубку.
– Привет, – равнодушно ответил Вова Чикин и замолчал. Он всегда был предупредителен и несказанно тактичен. Именно эти качества его характера не позволяли ему спросить: «Кто это?» Ведь тем самым он невольно мог обидеть собеседника. Так он думал…
– Это некто Аристарх Русаков, – выручил я Чикина. – Помнишь такого засранца?
Некоторое время трубка молчала. А потом буквально взорвалась не очень связными восклицаниями и возгласами: