Как ни грустно (ибо Делия любила яркую экспансивность), но ее дело, похоже, сжималось до чего-то скучного и банального. Существовал убийца, который рыскал в поисках скромных, склонных к уединению, очень ординарных женщин и, найдя такую, делал то, к чему побуждала его фантазия, после чего убивал ее, а затем ухитрялся незаметно избавиться от тела. Аренда квартир производилась круглогодично, и в студенческом городке многие из них сдавались меблированными. Даты были его собственной причудой и не имели никакого отношения к женщинам. Делия вынуждена была признаться себе, что ее невольно тянет к более экстравагантным объяснениям этих редкостных происшествий, но такие объяснения не имели смысла.
Под струей холодного воздуха, окатившей ее, когда она через вертящиеся двери входила в отдел судмедэкспертизы, детектив решила, что дело Женщин-теней закончится жалко, уныло и никого не удовлетворит. Да что же за обвинительный акт она тут составляет со своими эпитетами?! Скучный, ничтожный, банальный. Людей лишают жизни, а она каталогизирует способы их умерщвления по шкале славы и блеска! Что ж, Делия понимает, зачем: это поддерживает ее в напряжении, стимулирует ее активность, возбуждает энтузиазм. Пусть это легкомысленно, но как технический прием весьма эффективно.
Возраст Джинни Тоскано приближался к шестидесяти – времени выхода на пенсию, – что вызывало тихое оживление среди копов. Когда она начинала свою карьеру полицейского художника, работа была, по ее собственному выражению, гораздо более «цивилизованной». А вот то, что ее порой просили делать теперь, она находила превышающим возможности своего желудка и талантов, ибо и мир, и сама ее работа изменились почти до неузнаваемости. В данный момент, когда на службу взяли нового художника, Джинни использовала остававшееся до ее дня рождения время на очередной отпуск.
Большая студия и прилегающая к ней лаборатория-кухня прежде были со вкусом декорированы в бледно-розовом и кремовом цветах, с непременной дубовой отделкой, но сегодня, войдя туда, Делия не нашла практически никаких примет, оставшихся от Джинни. «Надеюсь, – подумала Делия, – бедняжка чудесно проводит время во Флоренции!»
Стены были почти полностью заклеены постерами без рам с изображением каких-то внеземных пейзажей. Небеса на них либо пересекали пологие кривые, напоминавшие кольца Сатурна, либо украшали два солнца или несколько лун; на переднем же плане располагались парящие разноцветные кристаллы, причудливые горы, извергающиеся вулканы или каскады радужной жидкости. На одном из постеров был изображен робот-воитель верхом на роботе-тиранозавре на полном скаку, а на другом – полуразрушенная статуя Свободы из «Планеты обезьян». «Потрясающе!» – в восхищении подумала Делия.