Билл вздохнул.
— Хотел бы я быть на твоем месте. Вот так запросто спросить: «Это из-за которого?» А мне послышалось, ты сказал, что знаешь последние новости. Сегодня утром в Бронксе обнаружили труп Забияки Андерсона. С пулей тридцать восьмого калибра под левым ухом. Ты знаешь, что это значит?
— Что? — спросил я, сделав вид, что мне очень интересно.
— Когда Бокьо только начинал свои дела, у него была банда головорезов. Так вот они кончали своих клиентов, которые слишком много знали, пуская им пулю под левое ухо. Такой у них был фирменный знак. И ни для кого не секрет, что старик Бокьо поклялся вышибить из Забияки мозги после того, как этот болван попытался клеить дочку Бокьо, да не просто клеить, а однажды вроде как ее трахнул. Так говорят, во всяком случае. Дело-то пустяковое: открыто — закрыто. Да только закрывать нечего. Следствие ни на шаг не сдвинулось. Черт, да чтобы эту шараду разгадать, надо уж не знаю каким чудодеем быть, а мне сегодня надо было везти детей на Орчард-Бич поплавать.
— Если его убили в Бронксе, вы-то какое отношение к этому имеете?
— С тех пор как ты похоронил себя в этом отелишке, у тебя мозги совсем отсохли! Марти, ты разве не знаешь, что у Забияки Андерсона в наших доках есть «инвестиции»? Господи, воля твоя, да я всех, кого смог отловить, послал на задание, отменил всем отпуска и отгулы!
— Но Бокьо же не простой гангстер, да и последние две недели он был в Майами — ты же сам сказал. Если хочешь знать мое мнение — он тут явно ни при чем. Даже этот сюжет с его дочкой чушь собачья. Просто Забияка стал слишком неудобен синдикату и его убрали. Но черт с ним. Я пришел не о гангстерах толковать.
— А зачем ты пришел, Марти?
— Да так ничего особенного. Просто зашел поболтать.
— О чем?
— Что значит о чем? Билл, ты же мой старинный друг. Что, разве нельзя просто потолковать со старым приятелем?
— Марти, ты болен?
— А что? Я выгляжу больным? — спросил я, и, против моей воли, голос задрожал.
Билл встал. Он был такой же, как раньше, — крепкий и поджарый, только брюшко наметилось.
— Марти, мне бы не хотелось тебя выставлять за дверь, но я по уши в работе, а тут заявляешься ты и заводишь дурацкий разговор про Кубу, потом про Мардж и девочек и, наконец, выясняется, что тебе просто хочется почесать языком. Черт возьми, Марти, на меня давят со всех сторон, давят, понимаешь? Как-нибудь в другой раз мы с тобой обязательно потолкуем о золотых денечках…
— Ладно, Билл, — сказал я, вставая. — Я же не знал, что ты так занят. Вообще-то я пришел поговорить насчет Лоуренса. Он хочет стать полицейским, а мне не хотелось бы, чтобы с ним тут плохо обращались — из-за меня.