— Спокойно, милая! Что сказали ребята в форме, что им было надо?
— Они спросили, не знаю ли я твое местонахождение, когда я тебя в последний раз видела. И все.
— И это все? И они больше ничего не спрашивали? А они не сказали, зачем… почему их я интересую?
— Ну что ты прицепился! Я тебе пересказала весь наш разговор. В жизни мне не было так неловко! Я-то думала, что это ты пришел — я как раз переодевалась и в таком виде открыла им дверь. Видел бы ты, как они на меня смотрели!
— А что ты им сказала?
— Правду, мистер! Что не видела тебя уже сутки и что понятия не имею, где ты. Туи, я не понимаю, во что ты вляпался, но говорю тебе, если бы ты получил нормальное место на почте…
— Ты не знаешь? Милая, ты что, газет не читаешь? Телик не смотришь?
— Ах ты, негодяй, ты что это, проверяешь меня? Ты бы…
— Нет, нет, ничего я не проверяю…
— Слушай, что с тобой такое? Ты говоришь загадками.
— Я звоню тебе из автомата.
— И когда же я тебя увижу?
— Не знаю. Скоро, надеюсь. Я еще позвоню.
— Послушай, Туи Маркус Мур, ты верни мне мои деньги! Все до последнего цента! Какая же я была дура, что дала тебе такие деньги! Хотела бы я знать, зачем они тебе понадобились.
— Я на них покупаю нефтяную скважину для Мэрилин Монро — что еще я могу делать с такими деньгами! Я позвоню. Теперь остынь и ни о чем не беспокойся.
— У меня сто причин для беспокойства!
— Ну пока! — Я повесил трубку на рычаг. Я пребывал в недоумении. Почему полиция ничего не сказала ей про убийство, почему об этом не написали в газетах, почему не передали в теленовостях? Если они навестили Сивиллу, значит, они все про меня знают, тогда почему все держится в секрете? Черт, если бы эта глупышка Сивилла могла думать о чем-то помимо своих сраных денег, я бы мог узнать от нее хоть какие-то новости. Но она ничего не знала. И как это полиции удалось так быстро меня вычислить? Через Кей? Да, теперь уж и непонятно, на чьей стороне она. Это, должно быть, все тот же гад, который подставил меня, вызвав полицию к Томасу… Эти три буквы — К-Т-0 — означали теперь для меня жизнь. Или смерть. К-Е-Й — тоже очень интересные три буквы. Правда, я скорее нуждался в других трех буквах — С-О-С.
Телефонистка перезвонила и вежливо попросила меня опустить в автомат еще восемьдесят пять центов. Вот тут система дала сбой: телефонистка не могла определить, с кем говорит, с белым или цветным — если бы она знала, что с цветным, то не стала бы утруждать себя вежливостью. Я сказал ей, что мне надо сходить разменять бумажку.
Я положил на прилавок очередной доллар, и Толстяк, перегнувшись, спросил: