Иногда к фотографу, с которым работала Лили, присоединялись люди, снимавшие документальные фильмы. Она рассказывала, что они любили качать права больше, чем вся английская монархия вместе взятая. И почти все они считали, что имеют право на нее.
— Теряю привлекательность? Ох, надеюсь. — Она порылась в сумке с фотоаппаратом, достала огромный черничный маффин, завернутый в салфетку, и откусила кусочек.
— Ты куда-то спешишь? — поинтересовалась я, стараясь говорить как можно беззаботнее. Наклонив голову, я указала на сумку: — Снова снимать?
— Слить вчерашнее, может, слегка отфотожопить. — Лили остановилась и посмотрела на меня. Она широко раскрыла глаза и рот, продемонстрировав мне пожеванный мякиш. — Смотрите-ка, только утро, а она уже вся такая сексапильная. Куда направляешься? И как прошла вечеринка?
Я задумалась о том, стоит ли рассказывать ей о Майкле. Утаить от нее часть истории не получилось бы, а о моих… видениях Лили почти ничего не знала.
— Да просто прогуливаюсь. И ничего интересного ты не пропустила. — Кроме джаз-банда, разбитого бокала и самого невероятного красавца на свете. — Иди. Я тебе потом позвоню.
Лили подняла руку с маффином и посмотрела на часы. Она ненавидела опаздывать, но по ее лицу я видела, что у нее еще остались вопросы. Я изо всех сил надеялась, что благовоспитанность победит любопытство.
— Не забудь смотри, — крикнула она через плечо, сворачивая в переулок, ведущий в студию.
Пронесло.
Подойдя к кофейне, я положила ладонь на живот, чтобы унять порхавших внутри бабочек. Я толком не понимала, волнуюсь ли я из-за темы предстоящей беседы или из-за самого собеседника. Я открыла дверь, зазвенел колокольчик, и я глубоко вдохнула, чтобы насладиться ароматом заваривающегося кофе. И немного успокоиться.
Майкл сидел в глубине кофейни и читал газету, по-моему, на испанском. Сделав заказ, я направилась к нему, сунула рюкзак под стол и отодвинула стул. Со вчера он не брился и был одет так же, почти как и я, в черной футболке и поношенных джинсах. Я отметила, насколько все на нем хорошо сидит. Он весь состоял из мускулов.
— Ты правда это читаешь или просто выпендриваешься? — спросила я и села.
Он посмотрел на меня поверх газеты, раскрыл рот и произнес тираду на иностранном языке.
— Извини, я просто так спросила. Погоди, или это все было матом?
Майкл рассмеялся, демонстрируя ровные белые зубы. Смех звучал приятно, естественно — наверное, он часто смеялся. Жаль, я так не умею. И снова, как и вчера, его улыбка отвлекла меня.
— Что это за язык?
— Итальянский.
— Откуда ты его знаешь?