С другой стороны, может быть, в доме ее ждет псих, жаждущий расчленить ее на кусочки, чтобы скормить своему любимцу питону, или содрать с нее кожу? Что хуже? Смерть или классный секс, который она зареклась иметь с Робом следующие три месяца?
Да, это было непростое решение.
– Ты не возражаешь? – спросила она, когда страх все-таки пересилил. – Просто на всякий случай.
– Если бы я возражал, я бы не спрашивал. Хотя думаю, что, если бы в доме кто-нибудь был, он бы уже выскочил, когда ты открыла гаражную дверь.
– Я тоже так подумала, – призналась Кэрри, – но все-таки не хочу рисковать.
– Тогда пойдем. – Роб заглушил двигатель, и они вылезли из машины. – Давай я зайду первый, – предложил он, когда они прошли гараж. Кэрри согласно кивнула, следуя за ним как тень. Она была так близко, что, когда он вдруг остановился, чуть не врезалась в его спину. Роб обернулся к ней и протянул руку. – Ключ?
– Ах да, – спохватилась Кэрри. Покопавшись в сумке, она вытащила ключ. На всякий случай достала и телефон, если вдруг понадобится набрать 911.
Роб открыл дверь. Свет на кухне горел, как она его и оставила. Дверь в подвал, как легко можно было предположить, снова оказалась открыта. Идя вслед за Робом, Кэрри остановилась, чтобы закрыть ее, хотя прекрасно понимала, что ее старания напрасны: в следующий раз, когда она пройдет мимо двери, та наверняка будет открыта опять.
Первой вещью, которая бросилась им в глаза на кухне, была полупустая бутылка вина на стойке.
– Это ты ее так оставила? – спросил Роб.
– Ну конечно, – съязвила Кэрри. – Я всегда запиваю завтрак бокалом вина.
Он красноречиво взглянул на нее.
– До того, как я уехала сегодня утром, бутылка, нетронутая, стояла в холодильнике.
Роб снял кожаную перчатку и дотронулся до стекла:
– Все еще холодная.
Кто-то забрался в дом, чтобы выпить бокал вина?!
– Ты вроде бы не куришь? – спросил Роб.
– Почему ты спрашиваешь?
Он указал на кухонный стол, на котором лежали пачка сигарет и старая, потемневшая от времени серебряная зажигалка. Серебряная зажигалка!.. Та самая! Кэрри не перепутала бы ее ни с одной другой. У нее вырвался вздох облегчения. Им точно ничего не угрожало.
– Алиса! – прокричала она. – Ты где?
Роб недоуменно взглянул на нее. Какая еще, черт побери, Алиса?
Спросить он не успел. На пороге кухни появилась молодая женщина. Она была почти такого же роста, как и он, но худая до такой степени, что ее с чистым сердцем можно было назвать дистрофиком. Удлиненный овал лица обрамляли шелковистые, прямые, иссиня-черные волосы. Ее сложно было назвать красивой, скорее она была очень эффектной. И из толпы наверняка выделялась.