Он перекатился на бок, явив взору татуировку на груди. Прошлой ночью ей отчаянно хотелось увидеть ее, но в комнате было темно, а сейчас не до этого.
– Хорошо.
Эва обмерла. Что с ней творится? Проснувшись, она даже не вспомнила, что у нее есть брат, занятая мыслями о Маршалле. Что же она за сестра такая?
«Ты хотела забыть, – безжалостно напомнил тоненький голосок у нее в голове. – Всего на одну ночь. Разве не к этому ты стремилась?»
Да, но не так. Она не собиралась стирать Трэвиса из памяти.
– Всего лишь еще один день, – солгала она, поспешно доставая из комода трусики и леггинсы.
– Важный день, – негромко поправил Маршалл.
Она натянула свитер, сочетающийся с леггинсами.
– Но не заставший меня врасплох. Я давно его ждала.
Маршалл сел, упершись в спинку кровати, тщательно подоткнул одеяло вокруг талии.
– Знаю.
– Тогда зачем завел разговор об этом?
Он посмотрел на нее серыми, как грозовое небо, глазами.
– Просто хотел выяснить, как ты себя сегодня чувствуешь. Забудь об этом. Ты выглядишь превосходно, – неловко солгал он.
– Все нормально.
Да что с ней такое? Маршалл не виноват, что она решила воспользоваться им, чтобы забыться. Он отлично послужил цели. Возможно, даже слишком хорошо.
– Итак, тронемся в путь после завтрака? – с наигранной веселостью крикнула она из ванной. Щеки горели – то ли от недавней страсти, то ли он злости на собственную забывчивость, то ли от смущения, что ведет себя как неуравновешенный подросток. Или от всего сразу.
Маршалл ничего не ответил.
– Мне правда нужно ехать, – пояснила она, нарушая возникшее молчание. Отложила расческу и вышла из ванной, готовясь снова окунуться во взрослую жизнь. – У нас обоих есть обязанности.
Интересно, о чем он сейчас думает. Казалось, даже моргать стал реже.
Наконец он едва заметно кивнул:
– Я провожу тебя до магистрали Саут-Коаст, а потом вернусь в Кэл. К тому времени дорога уже будет свободна.
На Эву накатило отчаяние. Неужели она думала, что ночь сможет что-то изменить? Она же сама хотела, чтобы они отправились каждый своим путем, сообщила Маршаллу, что ей нужна короткая интрижка. Все же горечь просочилась в ее тоскующую по Трэвису душу.
– Да, хорошо.
Определенно, так лучше.
– Хочешь, чтобы я расклеил листовки по дороге от Норсмана до Калгурли? Тогда тебе не придется туда возвращаться.
Эва испытывала физическую боль от его заботливости и острее ощущала собственную резкость. В груди закололо, пришлось опереться плечом о дверной проем.
– Ты хороший человек, Маршалл Салливан, – с трудом вымолвила она.
Выражение его лица по-прежнему оставалось непроницаемым.