Они перешли к столу и молча приступили к ужину, пока Элиас снова не спросил:
– Герр Зоф, вы недавно упомянули некую Книгу… Что, собственно, вы имели в виду?
– Да полно вам, герр Эйн… Книга – это древний символ… напоминающий нам, что всякая вещь подчиняется воле Всевышнего.
Элиаса ответ успокоил лишь отчасти. Может, Зофу ничего и не известно? Он вгляделся в бледно-зеленые глаза гостя, но так и не смог ничего там рассмотреть.
– Я часто мечтал о том, чтобы мы могли изменять ход вещей, – пробормотал Зоф словно самому себе.
– И что бы вы изменили, если бы предоставилась такая возможность?
– Моя жизнь – гора сожалений, герр Эйн. Ребенком я по неосторожности погубил всех своих родных. Это тяжело вынести, особенно когда тебе всего семь лет… А для старика, которым я стал, это становится еще тяжелее с каждым днем. Я всех их столкнул в пропасть, всех. Мне хотелось бы столько всего изменить. Принять правильные решения на шахматной доске, не позволить себя одурачить. Если бы я мог изменить прошлое, я бы вернулся назад и спас их. Я бы не позволил неопытному ребенку, каким был тогда, играть с дьяволом, я бы знал, как отразить его ходы. Если бы я мог, герр Эйн, – а я все еще мечтаю об этом каждую ночь, долгие десятилетия – я нашел бы их убийцу и уничтожил его собственными руками!
«Какая завораживающая личность! – подумал Элиас. – И в какую драму должна была превратиться его жизнь, целиком прожитая вместе с призраками этой истории». Он рассматривал иссеченное морщинами лицо Зофа, его ставшую почти прозрачной кожу, руки с недостающим пальцем.
И подумал о собственной грусти, о любимой сестре, отныне лежащей в земле, о клятве, данной некогда отцу.
Подумал, что его жизнь осталась далеко позади. И что он тоже накопил гору сожалений.
В конце концов, Зоф, как и он сам, был всего лишь обломком Истории. Они оба – жертвы кораблекрушения, выброшенные на континент и затопленные приливами забвения.
За исключением одной детали: Элиас располагал Книгой… А благодаря Книге он мог увидеть бесконечный горизонт божественной воли. И скоро у него появится досуг, чтобы отправиться на встречу с ней, как некогда Иезекииль ходил в пустыню на встречу с Богом своих предков – с надеждой в сердце и со страхом во чреве.