Долгая предвыборная борьба и уличные стычки на время маскировали истинную суть проблемы, но в действительности это была схватка не на жизнь, а на смерть. Нацисты уже были близки к победе. А их противникам вскоре придется бежать или погибнуть.
Зато Тильманна и Кеплера все это, казалось, до сих пор не убедило, хоть они и промолчали.
– Уже слишком поздно, – подхватил Эрик. – Гинденбург подчинен, в министерстве внутренних дел заправляет Геринг, они контролируют полицию, к тому же у них есть штурмовые отряды и собственные войска. Их около двух миллионов.
– Вот именно! И вот почему мы должны поразить их в голову! – бросил Гомель. – Это наш единственный шанс.
– Товарищи, раскройте глаза! – запротестовал наконец Тильманн. – Наша партия и социал-демократы все еще имеют большинство! Что бы вы ни говорили, нацисты просто пользуются нашей разобщенностью. Нам надо собрать воедино всех сторонников левых сил.
– А рейхстаг? Что с этим поделаешь? Люди убеждены, что мы стоим за поджогом! Народ против нас, мы потеряли его поддержку, многие из товарищей либо убиты, либо арестованы. Сколько времени мы сможем продержаться? – закончила вопросом Хильге.
Все были смущены, но разделяли мнение молодой женщины. Конечно, в Берлине и нескольких крупных городах, где рабочие составляли большинство, коммунисты еще могли питать иллюзии, но на востоке страна уже полностью перешла на другую сторону. Там господствовали нацисты, а левые проиграли слишком много битв, чтобы надеяться переломить ситуацию.
– Теперь только Сталин сможет нам помочь, – заключил Тильманн.
– Сталин ничего не сделает, – возразил Элиас. – Скоро он подпишет пакт с Гитлером. Если мы не убьем Гитлера сейчас, то будем уничтожены!
Наступило молчание.
– Этот человек – сумасшедший! И вы ему верите? Да кто ты такой, чтобы оскорблять товарища Сталина? – взорвался Тильманн. – Советский Союз никогда нас не бросит. Никто не знает, что будет, ни ты, ни кто другой!
– Согласен с тобой, Тильманн, – робко поддакнул Кеплер, редко принимавший участие в дебатах. – То, что он говорит, невозможно, Сталин никогда так не поступит.
Элиас не ответил и только посмотрел Тильманну в глаза с сочувствием. Остальные не проронили ни слова, что говорило об их замешательстве. Хотя предательство со стороны Москвы всем казалось невозможным, большинство считало убийство Гитлера абсолютным императивом. В конечном счете, это было последнее, что им оставалось. Тогда колосс Тильманн, выйдя из себя, бросил:
– Послушай, Гомель, ты теряешь рассудок! Ведь это же совершенно фантастическая история! Вы можете верить чему угодно, но только не я.