наша партийная программа остается программой
сделки с реакцией. Это не социал-демократическая, а кадетская программа, если брать
ее реальное политическое значение в обстановке современной России, а не те мотивы, которые упомянуты в отдельных речах наших ораторов. Мотивы-то у них самые лучшие, намерения самые социал-демократические, а программа вышла на деле кадетская, проникнутая духом «сделки», а не духом «крестьянской революции» (Плеханов сказал, между прочим, что раньше была у нас боязнь крестьянской революции, а теперь-де надо выкинуть эту боязнь).
Я разобрал выше научное значение довода «гарантия от реставрации». Я подошел теперь к его политическому значению в эпоху дубасовского конституционализма и кадетской Гос. думы{19}. Научное значение этого довода равно нулю или минус единице. Политически это – орудие из арсенала кадетов и вода на мельницу кадетов. Посмотрите вокруг себя: какое течение в политике сделало почти своей монополией указания на опасность реставрации? Течение кадетское. В чем состоит тот ответ, который миллионы раз давали кадеты нашим товарищам по партии, указывавшим на противоречие между «демократизмом» кадетов и их монархической и пр. программой? В том, что тронуть монархию – значит вызвать опасность реставрации. Не трогайте монархии, – кричали тысячами голосов кадеты по адресу с.-д., – не трогайте монархии, ибо у вас нет гарантии от реставрации. Чем навлекать на себя опасность реставрации, опасность реакции, лучше войти в сделку с реакцией, – в этом вся суть политической мудрости кадетов, вся их программа, вся их тактика, вытекающая неизбежно из классовой позиции мелкого буржуа, из опасности для буржуазии доведенной до конца демократической революции.
Ограничусь двумя примерами в подтверждение сказанного. «Народная Свобода»{20}, орган Милюкова и Гессена, писала в декабре 1905 г., что возможность вооруженного восстания доказала Москва, но что восстание все-таки гибельно и не потому, чтобы оно было безнадежно, а потому, что все равно завоевания восстания сметет реакция (цитировано в моей брошюре: «Социал-демократия и Гос. дума»{21}). Другой пример. Еще в «Пролетарии» в 1905 году я приводил выписки из статьи Виноградова[7] в «Русских Ведомостях»{22}. Виноградов выражал пожелание, чтобы русская революция пошла не по типу 1789–1793 гг., а по типу 1848–1849 гг., т. е. чтобы у нас не было победоносных восстаний, чтобы наша революция не дошла до конца, чтобы она была урезана пораньше предательством либеральной буржуазии, соглашением ее с монархией. Виноградов пугал нас реставрацией в лице прусского вахмистра, ни слова не говоря, конечно, о такой «гарантии революции», как немецкий пролетариат.