Я работаю в основном с людьми, здоровая часть которых имеет определенный потенциал: она не маленькая, не слабенькая, на нее можно опереться, чтобы двигаться к решению. Если эта здоровая часть слишком мала, двигаться к решению будет крайне сложно: на это понадобятся годы, а желаемые результаты, скорее всего, будут невозможны. Расщепление личности бывает настолько мощное, что иногда во время беседы видно, как общаются одновременно две части: человек в одной фразе может говорить одно, а в следующей – нечто противоположное. Со стороны это выглядит весьма странно, но сам говорящий даже не догадывается об очевидных, казалось бы, противоречиях.
Что же такое травматический опыт? Некоторые события, происходящие с нами, порождают настолько мощные переживания, что ставят под угрозу наше здоровье и жизнь. С переживаниями подобного масштаба мы можем справиться благодаря тому, что внутри нашего мозга существуют определенные защитные механизмы. И когда мозг перегружается, какие-то его функции отключаются, чтобы воспринимать травматическое событие менее остро.
Защитные реакции позволяют человеку выжить, но травматический опыт остается в психике, как в некой капсуле. На удержание травматических переживаний в этой капсуле тратится очень много внутренней энергии прежде всего у того, кто перенес психотравму, а после и у его детей и внуков. Но когда в нашей жизни случается следующее психотравмирующее событие, защитные силы ослабевают и травматический опыт может прорваться наружу в виде определенных симптомов: паники, тревоги, агрессии…
Приведу пример из жизни. Женщина пережила развод, после чего ее стали беспокоить определенные симптомы: засыпая ночью, она вдруг стала испытывать страх и никак не могла понять, почему с ней такое происходит. Потом появились перепады давления, обморочные состояния, приступы клаустрофобии…
Подобные состояния обычно не связывают с тем, что человек пережил психотравму. Но на самом деле в таких случаях происходит высвобождение переживаний, которые были закрыты в капсуле, и человек начинает испытывать те состояния, которые в прошлом, возможно, переносил кто-то из его предков, наружу прорывается психотравматический опыт.
Если речь идет о каком-то ущербе, жертва должна потребовать возмещения ущерба, она не должна принять все как есть и сложить лапки. Жертва должна выйти из состояния обвинения и того, что она якобы заслуживает того, что с ней произошло. Только в этом случае вина отдается агрессору, и, раз он виноват, он должен компенсировать. Конечно, если это возможно и если агрессор жив.