Эдуард-Эдип звонил за последние полтора часа уже трижды. Первый раз на мобильный, с вопросом почему она так быстро забрала тело. Второй раз, после того как Алина проигнорировала подряд несколько вызовов на сотовый, он дозвонился на местный телефон и поинтересовался, есть ли постановление о проведении экспертизы. И наконец, третий раз — с просьбой немедленно прекратить исследование и зайти к нему по какому-то неотложному делу. Алина, раздраженная всем этим до крайней степени, сказала, что зайдет сразу после того, как закончит. И вот теперь снова…
— Алина Сергеевна, это не Эдуард, — сказала Лера, держа в одной руке телефонную трубку. Глаза ее округлились, а в голосе звучал испуг. — Это Даниил Ильич. И он говорит, чтобы вы шли к нему. Прямо сейчас.
Даниил Ильич Кобот. Начальник всего Бюро судебно-медицинской экспертизы. Похоже, случилось что-то действительно серьезное. Неужели Эдик нажаловался так грамотно?..
— Лера, ты сказала, что я на вскрытии?
— Да. И он ответил, что это не просьба, а приказ.
Алина вздохнула, отошла от стола и стала снимать перчатки.
Сначала она хотела идти в лабораторном халате — своего рода демарш, демонстрация того, насколько несвоевременен этот вызов к высшему руководству прямо от прозекторского стола. Но потом подумала и переоделась. Для визита к Коботу ее серый деловой костюм подходил больше. Это с Эдипом она могла позволить себе разговаривать почти в любом тоне: в конце концов, она старший судмедэксперт, кандидат наук, работает здесь далеко не первый год, и ее непосредственный начальник был для нее в большей степени коллегой-администратором, чем руководителем. Иное дело начальник Бюро судебно-медицинской экспертизы Даниил Ильич Кобот, личность яркая, в чем-то даже одиозная, и однозначно заслуживающая уважения. В прошлом талантливый военный хирург, участник боевых действий, доктор наук, автор нескольких монографий, а также обладатель лимонно-желтого «Range Rover», похоронного бюро «Асфодель», которым владел совместно с бывшей женой, а с начала этого года еще и руководитель какого-то частного медицинского центра… Тем более странным и тревожным казался этот внезапный вызов.
Ощущение тревоги только усилилось, когда Алина вошла в приемную. Из-за неплотно прикрытых двойных дверей кабинета доносился яростный баритон Кобота:
— А надо было уточнить, Эдик! Надо было поинтересоваться! И не было бы сейчас всего этого!
В ответ раздалось невнятное лепетание испуганного тенора, в котором Алина не без труда узнала голос Эдипа. Алину всегда удивляла и несколько даже забавляла эта способность некоторых мужчин менять в присутствии разъяренного начальства свой вполне уверенный мужской голос на какой-то детский писк. Но сейчас забавно не было.