— Простите, мистер Смит, — возразил моряк, — нас четверо.
— Вы разыскали этого потерпевшего крушение?
— Да.
— И привезли его сюда?
— Да.
— Живого?
— Да.
— Где же он? Кто он?
— Это человек, вернее, это бывший человек! — ответил журналист. — Вот и всё, что мы можем сказать вам, Сайрус.
И он в кратких словах рассказал инженеру о всех событиях последних дней, о том, как производились поиски, как единственный дом на острове оказался запущенным и нежилым, как, наконец, они нашли потерпевшего крушение, потерявшего всякий человеческий облик.
— Мы даже сомневались, стоит ли везти его сюда, — добавил Пенкроф.
— Нет, вы правильно поступили, Пенкроф! — живо сказал Сайрус Смит.
— Но этот несчастный потерял разум…
— В данное время, возможно, — ответил Сайрус Смит. — Но ещё несколько месяцев тому назад этот несчастный был таким же человеком, как вы и я. Кто знает, во что превратится после долгих дней одиночества тот из нас, которому суждено пережить всех остальных…
— Но, мистер Смит, почему вы думаете, что этот человек одичал недавно? — спросил Герберт.
— Потому, что записка была написана недавно и единственный человек, который мог её написать, — это сам потерпевший крушение.
— В том, однако, случае, если эта записка не была написана его товарищем, ныне умершим.
— Это невозможно, дорогой Спилет. — Почему? — спросил журналист.
— Потому, что в таком случае в записке говорилось бы о двух потерпевших крушение.
Герберт рассказал также инженеру о мгновенном возврате рассудка к этому человеку — в минуту, когда волна грозила гибелью судну.
— Ты прав, Герберт, придавая большое значение этому факту, — сказал инженер. — Этот несчастный не неизлечим. Он одичал от отчаяния и безнадёжности. Но здесь, окружённый заботливым вниманием, он выздоровеет. Мы спасём его!
Когда обитателя острова Табор вывели на берег, он первым долгом хотел убежать. Но Сайрус Смит мягко остановил его, положив ему руку на плечо. Несчастный, дрожа, остановился, опустил глаза, наклонил голову. Мало-помалу, однако, он успокоился.
— Бедный, бедный! — прошептал инженер, внимательно всматриваясь в неизвестного.
Судя по внешности, в нём не осталось ничего человеческого. Однако, так же как и журналисту, Сайрусу Смиту показалось, что в глазах неизвестного светится какая-то затаённая мысль.
Колонисты решили, что неизвестный — отныне они так называли его — будет жить в одной из комнат Гранитного дворца, откуда он не мог бежать. Он без сопротивления последовал в своё новое жилище. Колонисты закрыли за ним дверь и оставили его в одиночестве, надеясь, что рано или поздно в нём проснётся разум, и колония острова Линкольна увеличится на одного человека.