- Конечно. Как я и говорила, трудяжка...
- Тсс, - он легонько шлепает меня по попке. - В любом случае, я считал, что смогу все это перенести и нормально сыграю, не подведя свою команду. Но, бля, это было хреново. Я едва мог стоять. Мои кишки сводила неистовая боль. И затем огромный чертов защитник врезался в меня, - он выдерживает паузу, и я ощущаю, как Грей содрогается. - Он буквально выбил из меня все дерьмо.
Я прикусываю губу, чтобы не фыркать.
- О, Кексик, - и затем я проигрываю эту битву и хохочу до колик. - Просто... нет...
Тело Грея дрожит, когда он прижимает губы к моему лбу, его дыхание становится прерывистым, так как он явно пытается сдержать смех, и затем до меня доходит: он старается не прикасаться ко мне своим пахом. Глубоко внутри груди, мое сердце совсем немного подпрыгивает.
- Хочешь знать худшую часть этой истории? - спрашивает он спустя мгновение.
- А было еще что-то?
- Наши форменные брюки были белого цвета.
- Боже, - я обнимаю его узкую талию. - Кексик.
- Они прозвали меня тогда Пятном, - он резко и быстро фыркает. - Некоторые из тех уебков все еще называют меня так, когда я приезжаю домой.
- Уебки, - соглашаюсь я пылко.
Он мельком смотрит на меня, и в уголках его глаз образуются морщинки.
- Я было подумал, что ты тоже станешь меня так называть.
Я прижимаю усмехающиеся губы к его груди.
- Да как я могу?
- Ну да, если ты хочешь выжить, то не посмеешь, - говорит он мрачно.
- Знаешь, я чувствую себя сейчас так, словно мои шансы на выживание и так мизерны.
Мгновенно его тело замирает, и объятия вокруг моей талии становятся увереннее.
- Не говорит так, Мак. Даже в шутку.
И затем я вспоминаю о его матери. От ужаса мое сердце пропускает удар, и я прижимаюсь к Грею еще сильнее.
- Ты прав, это была глупая шутка.
Его губы касаются моей макушки. Это не поцелуй, скорее больше похоже на то, что он вдыхает мой запах.
- Это была тупая история. Мне следует рассказать другую. Какую-то милую, чтобы усыпила тебя.
Трепет разрастается в моей груди, и я напряженно сглатываю.
- Это было бы идеально, - он идеален. И я так благодарна, что он здесь со мной, что устраиваюсь поудобнее, желая приклеиться к нему и никогда не отлипать. - Я люблю тебя, Грей.
Это вырывается без предупреждения, слова повисают в неловком молчании. Грудь Грея вздымается от глубокого вдоха, и моя кожа покрывается мурашками от стыда. Я приказываю себе не напрягаться, не делать свою ошибку еще хуже.
Но затем он выдыхает и прикладывает подбородок к моей макушке.
- Я тоже люблю тебя, Айви.
Свет в его голосе и легкость, с которой он произносит это, свидетельствует о том, что мы говорим о дружеской любви.