Гленарван ни на шаг не покидал проводника; он понимал, что тому чрезвычайно трудно ориентироваться в условиях постоянно меняющегося рельефа. Он не смел расспрашивать его. В глубине души, пожалуй, он больше рассчитывал на инстинкт мулов, чем на память и знания проводника.
Так блуждали они, как будто наудачу, несколько часов, поднимаясь, однако, всё выше и выше в гору. Но вдруг катапац остановился — дороги дальше не было. Отряд находился в узком ущелье, закрытом с одного конца обвалившейся скалой. Катапац пристально всматривался в скалы, но, не найдя выхода, слез с мула и скрестил руки на груди.
Гленарван подъехал к нему.
— Вы заблудились? — спросил он.
— Нет, сэр, — ответил катапац.
— Но ведь мы не добрались ещё до перевала Антуко?
— Мы на самом перевале.
— Вы не ошибаетесь?
— Я не ошибаюсь. Вот остатки костра, разведённого индейцами, а вот следы овец и лошадей.
— Значит, этот перевал непроходим?
— Был проходимым до последнего землетрясения, а сейчас стал непроходимым…
— Для мулов, — возразил майор, — но не для людей!
— Это уж ваше дело, — ответил катапац. — Я сделал всё, что мог. Я готов повернуть мулов назад и, если вы согласны, привести вас к другому перевалу через Анды.
— На сколько дней это задержит нас?
— Дня на три, по меньшей мере.
Гленарван молча слушал катапаца. Тот честно выполнил свой долг, и не его вина была, что перевал Антуко стал непроходимым для мулов. Но когда катапац предложил вернуться обратно, Гленарван спросил своих спутников:
— Согласны ли вы попытаться одолеть этот перевал, невзирая ни на какие трудности?
— Мы готовы следовать за вами, — ответил за всех Том Аустин.
— И даже идти впереди вас, — добавил Паганель. — О чём идёт речь? О том, чтобы перебраться через хребет, противоположный склон которого вполне удобен для спуска. Как только мы спустимся с гор, мы найдём бакеано, готовых служить нам проводниками через пампасы, и отличных аргентинских лошадок, привыкших к условиям местности. Предлагаю, не раздумывая, идти вперёд!
— Вперёд! — вскричали все спутники Гленарвана.
— Вы пойдёте с нами? — спросил Гленарван катапаца.
— Я погонщик мулов, — ответил тот.
— Как хотите!
— Обойдёмся и без проводников, — сказал Паганель. — По ту сторону перевала мы найдём тропу, и я обязуюсь доставить вас к подножью хребта не хуже, чем любой проводник по Кордильерам!
Гленарван рассчитался с катапацем и отпустил восвояси его самого, пеонов и мулов. Оружие, инструменты и небольшой запас провизии разделили между собой семь участников экспедиции. С общего согласия было решено немедленно начать подъём и взбираться, если понадобится, хоть всю ночь.