– Подсказка! Это не подсказка – это заговор! Екатерина могла бы взойти на эшафот, если бы вы задержали ее посланника и перехватили письмо, – жестко сказал Генрих.
– Да, у вас были бы неоспоримые доказательства ее вины, на основании которых ваш суд, несомненно, приговорил бы королеву к смерти, – согласился Хэнкс, глядя на короля снизу вверх. – Однако, ваше величество, развестись с королевой – это одно, а казнить королеву – это совсем другое. Казнь ее величества настроила бы против вас весь цивилизованный мир, и война с императором стала бы неизбежной.
– Но письмо могло бы стать если не основанием для смертного приговора, то формальным поводом для развода, – об этом вы не подумали, мастер Хэнкс? – проворчал король.
– Зачем выносить на люди всю ту грязь, которую ее величество вылила на вас? Я уже имел честь доложить вам, что нельзя серьезно относиться ко всякому вздору. Есть более серьезные основания для развода; о них говорилось на Совете, и в ближайшее время они будут вынесены на рассмотрение парламента. Таким образом, не ваша прихоть и не капризы королевы, но воля народа, которым вы, ваше величество, управляете, станет причиной расторжения вашего брака. Глас народа – глас Божий, и король не может не прислушаться к нему, – торжественно сказал Хэнкс.
Генрих скрестил руки на груди и насупился. Хэнкс терпеливо ждал королевского волеизъявления.
– Ладно, мастер Хэнкс. Считайте, что на этот раз вы спаслись от топора палача. Но горе вам, если вы когда-нибудь мне измените! – произнес Генрих с угрозой.
– Моя жизнь всецело принадлежит вашему величеству, – склонился Хэнкс почти до земли.
– Конечно, а как же иначе? – буркнул король. – Поднимитесь, мастер Хэнкс, вы прощены.
Хэнкс встал и снова поклонился королю. После этого мажордом, наблюдавший эту сцену издали, решился подойти к Генриху и доложить ему:
– Ваше величество, лорд-канцлер сэр Томас и королевский советник сэр Джеймс почтительно просят аудиенции.
– Позвольте мне удалиться, ваше величество? – спросил Хэнкс.
– Да, но эти джентльмены? Что мне сказать им?
– Если вам угодно, государь, обнадежьте обоих. Ее величество не поплатится за свое неосторожное послание, – скажите вы сэру Томасу; развод с ее величеством отныне неизбежен, – сообщите вы сэру Джеймсу. И то, и другое – сущая правда.
– Я разведусь с королевой, однако не причиню ей вреда… Да, вы правы, мастер Хэнкс. Но, Господь Вседержитель, с каким наслаждением я бы посмотрел, как моей дорогой Екатерине отрубили бы голову на плахе!..
* * *
Этот день едва перевалил на вторую половину, а в Лондоне уже стали распространяться слухи о заговоре королевы. Никто ничего точно не знал, но все почему-то одинаково утверждали, что королева замыслила произвести государственный переворот по плану императора, но заговор был вовремя раскрыт (одни говорили – сэром Томасом, другие – сэром Джеймсом), после чего король приказал поместить королеву под домашний арест до суда. Про Анну Болейн рассказывали разное: некоторые упоминали о ее хитрости и коварстве, и жалели короля, страдающего от происков этой хищницы; но были и такие, кто считал Анну подставной фигурой в сложной политической игре.