А если нет, что же… Мы погибнем, но погибнем честно, не тая своей любви, – Пресвятая Дева простит нас и соединит наши души уже в ином мире. Мне горько и радостно думать о таком исходе. Горько, потому что мы не заслужили наказания; радостно, потому что наша любовь бессмертна. В последнее время я стала очень религиозной и часто вспоминаю о Боге; пусть Он рассудит всех нас!
Но столь же часто я думаю и о кознях судьбы… Вчера ночью я написала стихи в первый раз в жизни. Не смейтесь, Джордж, они вышли сами собой, как будто кто-то продиктовал их мне. Вот они:
Судьба! Столь шатка ты, сколь непрочна!
Зачем так разум страждущий терзать?
Господь – свидетель, ты была вольна,
И жизнь мне дать, и в счастье отказать.
Виновного освободив от пут,
Творишь над невиновным тяжкий суд.
Невинного лишаешь всех отрад,
Храня от смерти тех, кто виноват.
Но Жребий завистью не побороть.
За все дела и всем воздаст Господь.
Этими стихами я и заканчиваю мое письмо. Жду от вас вестей и верю, что вы поддержите меня. Прощайте, мой любимый, мой милый, мой дорогой Джордж!
Ваша Анна.
P. S. Когда напишете ответное письмо, можете передать его мне через фрейлину Сью, которая принесет вам мое послание. Ей можно доверять: она мне предана и сделает всё, что я попрошу».
* * *
Утром Сью взяла письмо королевы. Имя адресата не стало для фрейлины неожиданностью, но любопытство ее от этого не уменьшилось; она не могла не прочитать послание Анны. Да и чего опасаться? Мастер Хэнкс был тяжело болен (говорили, что он лежит при смерти в своем имении), а его людей Сью не боялась. В конце концов, она рисковала собой на государственной службе, – имела она право на небольшое моральное вознаграждение?
Все эти доводы показались фрейлине очень убедительными; не в силах больше сдерживать свое люопытство, она нашла во дворце тихий уголок, сломала печать на письме и принялась жадно вчитываться в послание. Очень скоро лицо Сью приняло то выражение, которое бывает у охотника, убившего свою добычу после длительного преследования. Она даже взвизгнула от восторга и еще дважды перечитала письмо королевы, наслаждаясь таким необыкновенным трофеем.
Боже, Сью отдала бы десять лет жизни за то, чтобы рассказать кому-нибудь о прочитанном, но уж этого делать было никак нельзя! Увы, государственная служба чрезвычайно трудна, и надо иметь просто-таки незаурядную выдержку для того чтобы с честью нести ее тяготы! Сью вздохнула, свернула послание королевы, приладила сломанную печать и побежала к дому у ограды королевского парка, чтобы отдать письмо невзрачному человеку в сером, замещавшему мастера Хэнкса.