Не знаю, с чего начал Мандзони свою первую схватку, но вижу, чем она для него обернулась,– пожалуй, обернулась довольно плачевно. Контратака ведётся на его родню; должно быть, это копьё долго начищалось до блеска, прежде чем было пущено в ход.
– Происходите ли вы,– говорит миссис Банистер,– от знаменитого Алессандро Мандзони?
Вопрос задан свысока и небрежно, словно миссис Банистер заранее знает, что её собеседник никак не может похвастаться столь поэтическим и, сверх того, благородным родством. Захваченный врасплох, Мандзони совершает первую ошибку: он не решается ни отстаивать своё право на честь, которой за ним вроде бы не признают, ни полностью от неё отказаться.
– Может быть, и происхожу,– говорит он неуверенным тоном.– Вполне возможно.
Ответ крайне неудачный, и мы все понимаем, что речь идёт просто об однофамильцах. Это придаёт миссис Банистер сил для дальнейшего наступления.
– Ну как же,– говорит она с ещё большим высокомерием.– Тут нет ни «может быть», ни «вполне возможно»! Если бы вы происходили от прославленного Мандзони, который принадлежал к древнему дворянскому роду в Турине и писал такие дивные стихи,– (которых она не читала, я в этом уверен),– вы бы это знали! Сомнения здесь неуместны!
– Ну что ж, будем считать, что я от него не происхожу,– говорит Мандзони.
– Тогда,– не унимается миссис Банистер,– вы не должны были давать нам повод предполагать обратное.– Здесь она позволяет себе усмехнуться.– Вы ведь знаете,– продолжает она,– я далека от снобизма.– (Мандзони в растерянности глядит на неё.) – Вы можете быть вполне приличным человеком и не происходить от Мандзони. Только не нужно хвастаться.
– Но я не хвастался! – восклицает Мандзони, возмущённый такой несправедливостью.– Эту тему подняли вы, а не я.
– Да, подняла её я, но своим двусмысленным ответом вы поддержали мою неуверенность,– говорит миссис Банистер с улыбкой, которая ухитряется быть насмешливой и кокетливой одновременно.
– Я сказал первое, что мне пришло в голову,– лепечет вконец смущённый Мандзони.– Я не придал значения вашему вопросу.
– Как, синьор Мандзони,– с деланным негодованием говорит миссис Банистер,– вы не придаёте значения тому, что я говорю? Почему тогда вы вообще разговариваете со мной?
Несчастный Мандзони, покраснев до ушей, пытается в своё оправдание что-то сказать, но ему не удаётся закончить ни одну из фраз, которые он начинает. Тут на помощь ему приходит Робби. Он наклоняется и говорит самым благодушным тоном, обращаясь к миссис Банистер:
– Поскольку вам хорошо известна биография Алессандро Мандзони, вы, конечно, знаете, мадам, что он родился в Милане, а не в Турине, как вы изволили сказать.