– Ты, конечно, хороший воин. И хороший скальд. Только у тебя нет глаз. А потом она сказала так:
– Ты ничего не видишь, Эрлинг. Ты слеп, оттого и не можешь разглядеть в моих глазах мое сердце.
Тут-то я наконец понял о чем ведет речь прекрасная дочь Рагнара, и я испугался, что она скажет больше, чем я хотел бы услышать,
– Остановись, Ингрид!– Предостерег ее я,– Лучше бы тебе не доверять свои мысли своему языку!
– Нет, я скажу! – С вызовом глянула мне в лицо девушка.– Потому что ты-то сам боишься произнести это, Эрлинг-скальд!
– Ингрид, тебе надо уйти, прежде чем наш разговор зайдет слишком далеко.
– Прогоняешь меня?
– Молчи!
– Поздно. Я пришла сегодня не для того, чтобы молчать. Я пришла для того, чтобы первой открыть тебе свою любовь!
Я ждал этих слов – Ингрид ошибалась, говоря, что я слеп и ничего не вижу, и я сказал вот что, а придумал я эти слова заранее:
– Ты не должна так говорить, ибо все знают, что ты давно отдана Харварду из Конунгахеллы!
Я полагал, что Ингрид убежит в ту же минуту, но она сказала неожиданно весело:
– Ты боишься Харварда? или, может, моего отца?
– Мне не зачем их бояться.
– Тогда чего же ты ждешь?– Она приблизила свое лицо к моему лицу, и ее жаркое дыхание обожгло мне губы.– Что нужно тебе еще? Я твоя, скальд! Возьми меня!
Ее руки обхватили меня мягким кольцом. Так плющ обвивает порой могучий дуб, и нелегко бывает этот плющ распутать.
– Люби меня!– Часто дыша, прошептала Ингрид. -Люби меня!
Я попытался отстраниться, но она крепко прижалась ко мне и ее губы настойчиво искали мои губы.
– Ингрид!– проговорил я, с трудом превозмогая желание сжать в объятиях ее гибкое упругое тело.– Остановись, Ингрид!
– Ты боишься, что меня возьмет другой? окажи только слово – и я пойду с тобой, куда прикажешь!
Если бы она сказала эти слова раньше, там, в древнем славянском капище, я не стал бы долго раздумывать. Но сейчас…
– Я не возьму тебя с собой, Ингрид.– Твердо сказал я.– Я не люблю тебя.
Она встала так стремительно, что опрокинула скамейку с моим ужином. Мгновенно отступив назад, она заговорила, и голос ее дрожал, словно струна арфы под рукой неумелого скальда.
– Н не ждала услышать это от тебя, Эрлинг-певец!
и выбежала вон. Гордая дочь Рагнара не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она плачет.
Я сел на постели и сжал ладонями виски. Кровь бешено билась в жилах под моими пальцами, словно хотела алым фонтаном вырваться наружу. Великий Один отдал свой глаз за единственный глоток из источника мудрости, я же не пожалел бы и вдвое больше, только бы не было этого разговора с красавицей Ингрид.