Тс-сс! Молчу, молчу. И вы не улыбайтесь, молодой человек, мало ли что подумают?
А знаете, я ведь иногда газеты читаю, конечно, настоящие газеты, проверенные… Нет, вы просто не представляете, сколько сказок придумано. Крысы-мутанты, можете вы себе представить? В тоннелях. Ага…
Бред собачий, конечно, здесь же просто нечего есть. Какие уж тут крысы, тут людям-то… ну ладно, это я так, забудьте…
А что касается заброшенных станций – вот тут, молодой человек, дело серьезное. Только не стоит об этом вслух да при всех… Государственное дело.
Он склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, быстро взглянул на меня… Моему собеседнику явно хотелось выговориться.
Я никогда не раскрываю душу случайным попутчикам, и ненавижу выслушивать пьяные рассказы "за жизнь"; но в этом человеке и вправду было что-то особенное. Казалось, он хранит какую-то тайну, и мучительно решает – поделиться ей или нет. Я уже был готов встать и уйти, избавив беднягу от необходимости выбора, но именно в этот момент он заговорил снова.
- Может, и вправду стоит рассказать, а? Вы еще человек молодой, вам знать надо… Сейчас ведь как говорят – выбирай дорогу сам! Что хочешь, то и делай. Забыли, что есть такое слово – долг. В жизни ведь как: дворник должен улицу мести, мальчишка в школу бегать, водила баранку крутить. Кто-то дело делать, а кто-то – приглядывать, как оно делается. И всякий солдат должен знать свой маневр, да?
А если каждый решать начнет, чего ему хочется, а чего нет… Да вы не обижайтесь, молодой человек. Я раньше тоже так думал. Говорю же, молодой был, самоуверенный. Вот мне и объяснили. Жестко объяснили, не спорю – но зато понял.
Да, между прочим, все началось как раз здесь. Как сейчас помню: дело вечером было, после работы, и умотался я за день – просто как бобик. До дома часа полтора: полчаса на трамвае, час в подземке. Ну, понятно, в метро смотришь, как бы место занять да глаза закрыть. Все как обычно... Задремал я, короче.
Открываю глаза, смотрю - надо же, почти приехал! До конечной станции ровно один перегон. Ну, я, конечно, закрыл глаза. Думал, если даже и не проснусь, дежурная разбудит. Всегда так было.
Говорю же, молодой был… Наверное, до того дня кто-то там, наверху, меня терпел. Они ведь за всем наблюдают: постоянно, неусыпно, как говорится. Без контроля ведь никуда…
Короче говоря, проснулся я, когда двери уже захлопнулись, и поезд со мной уходил в тоннель. А позади осталась конечная станция.
Я усмехнулся. Опять двадцать пять… Между прочим, впервые эту историю я услышал лет в восемь - когда за окном темнело, пионервожатые гасили в кубриках свет и расходились по своим комнатам.