— Дай! — В голосе солдата проскользнули угрожающие нотки.
Ситуация становилась неприятной, но я всё-таки вытащил из-за пояса жезл и перебросил его солдату.
— Держи.
Минут на десять установилась тишина. Солдаты придвинулись друг к другу и разглядывали жезл со всех сторон. Помахали им как обычной булавой, примериваясь к его весу, и наконец старший решился на настоящую проверку. Повернувшись к лесу, начал выбрасывать жезл в вытянутой руке и на разные лады повторять «волшебную» фразу. Со стороны это выглядело даже забавно, только непонятно, какого эффекта он ожидал? Что деревья начнут падать в обморок? Наконец старший наигрался, снова повернулся к костру, вздохнул, словно собираясь с духом, но направил жезл не на своего напарника, а на меня, и рявкнул: «Да пошел ты!». А вот это уже было откровенным хамством. С минуту мы разглядывали друг друга — солдаты ожидали когда я упаду без сознания, а я решал — что с ними делать за такие «шуточки». Наконец старший разочарованно протянул:
— Не работает.
— А он и не будет работать против своего хозяина — мрачно бросил я — И больше так не делай, а то...
Я не стал уточнять, что именно будет, но, видимо, старший понял. Замер на мгновение, но пересилил себя и даже улыбнулся. Двумя руками осторожно передал мне жезл и, извиняясь, произнес:
— Прошу прощения, господин, увлекся.
Может, и в самом деле увлекся, получив в руки необычную игрушку? Забирая жезл, я буркнул:
— Ладно, проехали.
Стал заматывать жезл тряпками, а старший, наблюдая за мной, протянул:
— Ну, пора укладываться, день завтра будет тяжелый.
Это уж потом, перебирая в памяти детали этого вечера, я заподозрил, что фраза могла быть и условным сигналом, а в тот момент она прозвучала совершенно естественно. Я как раз закончил заматывать жезл, заправлял его за пояс, голова была опущена, и... Удара я не видел, не слышал и не почувствовал. Я даже не знаю, что спасло мне жизнь. Просто тело вдруг дернулось, словно от удара током, я резко отклонился вправо, и уже падая на землю, словно в кадре замедленной съемки увидел второго солдата, молчуна, замершего с вытянутой в ударе рукой с ножом, старшего, схватившегося за рукоять меча. Я даже не задумался что делать и инстинктивно ударил своими вихрями. Пара огненных пуль, головы солдат взрываются кровавыми брызгами, тела начинают падать, и тут время снова вернулось к своему нормальному течению.
Три тела на земле и только одно из них живое. Я слишком долго и старательно тренировался, чтобы теперь сомневаться в смерти солдат. К сожалению (или на моё счастье) убивать я научился даже слишком хорошо.