— А знаете, эта коробка… Какая у нас хорошая молодежь, майор. Вот из таких, живущих с открытыми на все глазами парней вырабатываются отличные разведчики и следователи — люди родственных по сложности профессий. Его наблюдательность привела нас к Лисовскому. Дайте мне протокол осмотра квартиры Лисовского. Так… На окне начатая коробка спичек, на столе коробка с горелыми спичками… Коробка спичек на печной заслонке… Где протокол обыска? — Пробежав документ глазами, Горин положил его на стол. — Значит, коробок не изымали? Прошу вас сейчас же направиться в дом Лисовского, вскрыть печати с понятым и доставить сюда эти коробки. Подумаем, чем они еще могут послужить следствию… Ну, что ж, давайте поговорим с Пряхиным.
* * *
— Приступим. Вас зовут?
— Николай Петрович Пряхин.
— Неглупо. Ничто, даже имя и фамилия не должны бросаться в глаза.
Пряхин вздрогнул. В его глазах мелькнул откровенный испуг. Еще бы — следователь почти дословно повторил слова Лисовского.
«Неужели он знает?» — пронеслось у него в голове. От этой мысли сразу стало жарко.
От следователя не укрылось это состояние допрашиваемого.
— Откуда у вас пистолет?
— Трофей с войны.
— А вам известно, что незаконное, без разрешения, хранение оружия наказывается по закону?
— Виноват, конечно. Да как расставаться с такой вещью? За это ведь кровью оплачено в войну, товарищ майор.
— Трофей, говорите? Как будто бы у немцев не было на вооружении такого оружия.
— Подарок брата по оружию, — весело пояснил Пряхин. «Пока идет благополучно», — поздравил он себя.
— А причем здесь плата кровью?
— Так за победную встречу с братьями по оружию мы ведь кровью платили… «Э, да ты не очень умелый, майор», — мысленно добавил он. — Конечно, раз попался с оружием, придется отвечать.
Трофимов промолчал. По многолетнему своему опыту он знал: Пряхин допустил ошибку, поспешив с таким признанием. И не потому он допустил ошибку, что признался в незаконном хранении оружия и теперь будет нести за это ответственность, а потому, что, признавшись в этом, он сразу же дал понять: у него есть еще нечто, спрятать которое он согласен даже ценой осуждения за другое преступление. А это означало, что Трофимов на верном следу. Следователь жалел сейчас только об одном: Кузьма Кондаков еще в больнице и на очной ставке быть не может. Острые глаза молодого котельщика точно схватили броские приметы человека в ватнике. Трофимов не сомневался: человек в ватнике — это Пряхин.
«Посмотрим сейчас, как он будет обходить острые углы», — решил Трофимов и задал очередной вопрос:
— Почему вы говорили при матросе Иванкевиче, что вы с Азовского моря, тогда как по вашим документам вы уроженец и житель Сибирска?