На первом этаже Нонна свернулась в кресле в гостиной, очки висели на ее носу, а любовный роман в твердой обложке лежал на ее коленях. Она посмотрела вверх, когда я вошла в комнату, ее взгляд был острым.
— Ты рано приготовилась ко сну, — сказала она, с небольшой подозрительностью в голосе. Нонна успешно воспитала восемь детей. Если бы я была проблемной, то уже не было бы ничего, что я могла бы скрыть от нее.
— Я уволилась сегодня, — сказала я, и блеск в ее глазах сказал мне, что это были неподходящие слова, чтобы начать разговор. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, чтобы найти новую, — поспешно добавила я.
Нонна издала пренебрежительный звук.
— Конечно же, нет. Ты независима. Тебе ничего не нужно от твоей старой Нонны. Тебе плевать на то, что она волнуется.
Что ж, пока неплохо.
— Я не хочу, чтобы ты волновалась, — сказала я. — Но мы придумали кое-что. Возможность.
Я уже приняла окончательное решение, что Нонне не нужно знать, что я буду делать или почему. Я придерживалась истории, которую придумал Агент Бриггс.
— Это школа, — сказала я. — Специальная программа. Руководитель приходил увидеть меня на прошлой неделе.
Нонна хмыкнула.
— Он говорил с отцом.
— Руководитель этой программы говорил с твоим отцом, — повторила Нонна. — И что сказал мой сын этому мужчине, который не удосужился представиться мне?
Я объяснила столько, сколько могла. Я дала ей брошюру, которую мне дал Агент Бриггс — ту, в которой не упоминались слова как профайлер, серийный убийца или ФБР.
— Это маленькая программа, — сказала я. — Вроде групповых занятий на дому.
— А твой отец, он сказал, что ты можешь поехать? — Нонна прищурилась, смотря на улыбающихся детей на брошюре, как будто они лично ввели ее драгоценную внучку в заблуждение.
— Он уже подписал бумаги, Нонна. — Я посмотрела вниз на свои руки, которые сцепила на талии. — Я собираюсь поехать.
Тишина. Резкий вздох. А потом взрыв.
Я не говорю по-итальянски, но основываясь на жестах и том, как она выплевывала слова, я была в состоянии обоснованно перевести все.
Внучка Нонны собиралась поехать в другую часть страны, чтобы поступить в программу для одаренных детей, спонсируемую государством, пройдясь по ее гниющему трупу.
Никто так не силен в объединении, как семья моего отца. Бэт-Сигнал ничто по сравнению с Батаглиа-Сигналом, и меньше чем за двадцать четыре часа после того, как Нонна разослала сигнал бедствия, семья объединила силы. Были крики, визги, рыдания — и еда. Много еды. Мне угрожали и задабривали, окружили со всех сторон. Но с первого раза, как я познакомилась с этой частью своей родословной, я просто не могла не реагировать на них. Я не могла дать им того, чего они хотели. Я не могла притворяться.